Вернувшись к себе, он прибрался в комнате и начал готовить ужин. Когда стемнело, зажег керосиновую лампу, хотел закурить, но до прихода гостьи решил не дымить и вышел во двор. Вскоре послышался скрип снега за воротами. Кто-то в полушубке, шапке, валенках открыл калитку и неуверенно двинулся в глубь дворика. Догадавшись, что это Елизавета, он спустился с крыльца и подал ей руку.
Клубы холодного пара ворвались в избу через распахнутую дверь. Он помог ей снять полушубок, шапку и спросил, что это за маскарад. Она почему-то не ответила. Он пригласил ее к столу, на котором стояли лагун со льдом и шампанским, разные закуски. Она с удивлением разглядывала прекрасную сервировку, аккуратно нарезанные ломти кеты, осетрины, строганину, обложенную кольцами лука, ананасы, купленные у американского купца.
— Вам кто-то помогал? — спросила она.
— Нет, все сам, — улыбнулся он. — Это доставило мне удовольствие…
— Смотрю на вас и думаю: откуда среди купцов такой?
— А я не купец. Просто подрядился доставить грузы.
— Где же вы служите?
— Погодите, давайте сядем. Я не служу, я — ссыльный поселенец.
— Вы шутите! Вот я действительно ссыльная.
— Не шучу. Более того, я — бывший каторжанин. Тогда она предположила, что он был офицером и сослан за убийство на дуэли. Он сказал, что за такое на каторгу не ссылали: самое страшное — Кавказ.
— Постойте, — вдруг осенило ее, — не из «секретных» ли вы? Из тех, кто в двадцать пятом году против царя вышли?
— Вы знаете про это? — удивился он.
— Как не знать, в Чите после амнистии столько разговоров было и о «секретных», их женах тоже. Но почему вы не вернулись?
Бестужев сказал, что у него семья, дети, и спросил, почему она не попала под амнистию. Она ответила, что не выдержала домогательств охранников, совершила побег, но ее поймали, а беглецы амнистии не подлежали.
— Такого натерпелась за эти годы. Берегла, берегла себя, да конвойные…
— Ладно, Лиза, не надо, — сказал Бестужев, заметив, что у нее навернулись слезы. В это время раздался стук в двери. Он вышел в сени. Почтовый чиновник протянул конверт. Вернувшись в избу, он увидел, что Лиза лежит на диване, укрывшись шалью.
— Я испугалась, не хочу, чтоб меня здесь застали. Ведь я у Казакевича горничная, но…
— Не надо об этом, — нахмурился он. — Погодите, я прочту.
Почерк на конверте был незнакомый. Он сорвал печати и увидел вензель генерал-губернатора.
«Милостивый государь Михаил Александрович!
Спешу уведомить вас, что ваше плавание в Североамериканские соединенные штаты ввиду позднего прибытия в Николаевск не представляется возможным. Заказ и покупка кораблей поручены другим лицам, которые отправятся в Америку из Кронштадта. Решение принято и с учетом письма вашей супруги, обратившейся ко мне с убедительной просьбой не посылать вас в столь далекое плавание.
Примите заверения в искреннем к вам уважении.
Н. Муравьев».
Письмо ошеломило Бестужева. Мери-то зачем вмешалась? Впрочем, дело, наверное, не в ней и не в позднем прибытии. Это просто предлог. Видимо, Муравьеву не по нраву поддержка Бестужевым мнения Невельского о южных портах. Ну да бог с ней, с Америкой.
— Что-то неприятное? — спросила Лиза.
— Пожалуй, наоборот. Скоро вернусь домой.
— Я много думала, даже жалела, что не утонула тогда. Но все, что ни делается, к лучшему, Спасибо вам за все…
Утром кто-то постучал в дверь. Это пришел Чурин и сказал, что скоро сюда придет адмирал Казакевич. Бестужев проводил Елизавету и начал прибираться в комнате.
ПРОВОДЫ «КАМЧАДАЛА»
Казакевич пришел в сопровождении двух морских офицеров. Бестужев давно знал его, тот не раз заезжал в Селенгинск. Это был крепко сбитый, энергичный человек лет сорока. Небольшие усы, волевой подбородок, обветренное лицо. Обняв Бестужева, Казакевич представил спутников: заведующего лоцманской и маячной службами Бабкина и командира шхуны «Пурга» Шефнера.
— Жилье у вас не очень уютное, — сказал Казакевич. — Переезжайте ко мне.
— Удобно ли стеснять вас?
— Буду рад. Идемте, проводим корабль и — ко мне.
У причала собралась большая толпа народа. Парусный тендер «Камчадал», видавший виды корабль, уже готов к отплытию.
— Поздно высылаем, — сказал Казакевич. — Но Удской острог остался без продуктов. «Князь Меншиков» из-за шторма не прошел туда…