— У нас на то были личные причины, — неохотно ответила Мила.
— Сейчас нет ничего личного, я должен полностью знать мотивы преступления.
— Мы выпили вина еще дома у Милки, — пояснила Надежда, — ее бросил, вернее, она решила порвать со своим любовником. А это душевные страдания и боль, поэтому и выпили. Да, а что вы хотите? Я, Мила, ее мама и жена Милкиного любовника, — понесла Надежда.
Камилла толкнула ее локтем, а брови следователя поползли кверху.
— Интересная компания… просто вертеп какой-то. Значит, в притоне распивались спиртные напитки, и после этого вас потянуло на подвиги?
— Да что с ними разговаривать?! Преступницы! — завизжала Вика.
— Успокойся, — подал голос Марко, и Камилла впервые услышала его мягкий баритон с легким акцентом. По телу пробежала неприятная дрожь.
— Нет, после этого мы поехали к одной моей подруге и выпили там еще.
— Тоже с горя?
— А как же! — щеки у Нади раскраснелись. — Моя подруга — золотая женщина, и ей очень не везет в личной жизни.
— Надя, прекрати… — зашипела Камилла, сгорая от стыда. Она еще до конца не осознала всю серьезность положения и чувствовала себя, словно провинившаяся школьница перед директором школы.
— Вот мы и поехали в брачное агентство, чтобы отдать Камиллу замуж за иностранца.
— Что?! — воскликнула Вика. — Да тюрьма по ней плачет, а не иностранец. Кому она нужна?!
Мила покраснела и вспотела. Она хотела поднять руку, чтобы отереть лоб, но рука, скованная с рукой Нади, не поднялась. Мила почувствовала дурноту: сказывались нервное напряжение и выпитое вино с «Мартини».
— Наша Мила лучше всех! Она выйдет замуж за итальянца! — заступилась за подругу Надежда.
— Почему именно за итальянца? — удивился следователь.
— А ей они нравятся!
— Далеко ходить не надо, вот перед вами гражданин Италии Марко Тозини, — хохотнул следователь. — Шучу я. Что же вы набросились на итальянца-то, раз они вам нравятся.
— А на нем не было написано, что он итальянец, — хмуро буркнула Надежда, исподлобья разглядывая Марко, пихая Милу в бок и шепча: — Красавец-то какой… Во мы добычу-то отметили…
— Хорошо вы его отметили, транспарантом по голове, — согласился Григорий Степанович, услышав последние слова.
— Мы не хотели, — едва разлепила бледные губы Мила.
— Ага, это вышло случайно! — кивнул следователь. — Странный у вас подход к отлову потенциальных женихов. Вам еще повезло, что господин Тозини ходит без охраны в нашей стране. А то бы вас стерли в порошок.
— После брачного агентства мне позвонила еще одна моя подруга, — продолжила Надежда, — и сказала, что они организуют небольшой пикет у дорогого ресторана.
— И вы, конечно же, помчались?! Это с вашими-то уже двумя приводами в милицию и штрафами?! — возмутился Григорий Степанович, хмуро смотря на задержанных своими темными глазами.
— Была затронута очень печальная тема, мимо которой я не могла пройти, — вздохнула Надежда и вдруг заплакала. — Я вообще об этом спокойно говорить не могу. Я бы из меню всех ресторанов исключила фуа-гра.
— Что это? — спросил следователь.
— Паштет из гусиной печени, — подал голос Марк.
— Вот-вот! Буржуи, едите этот деликатес! Деньги готовы за него большие отдавать! А знаете, в каких нечеловеческих условиях эта печень выращивается? — в момент просохли слезы на щеках Нади, с ненавистью посмотревшей на Марко.
— Поаккуратней, Ситцева, с оскорблениями. Марко Тозини, между прочим, владелец этого ресторана, — пояснил Григорий Степанович, отгоняя назойливую муху.
— Ах, вот как?! Очень хорошо, что ему досталось! — взвилась Надя.
— Так вы не раскаиваетесь? — уточнил следователь.
— Нисколько!
— Нахалки, — махнула Вика рукой, сверкнув брильянтовым кольцом.
— Бедных гусей подвешивают в металлические приспособления, напоминающие средневековые аппараты для пыток, вставляют в их длинные шейки зонды и кормят вредной для их здоровья пищей, чтобы с каждого гуся получить как можно больше печени, чтобы вы сожрали ее! — брызгала слюной Надя. В такие минуты ее было не остановить, она превращалась в фанатичку. — За что страдают бедные птицы? Не могут ходить, есть как положено! Живут свою короткую жизнь в кольце, с зондом и с болью в печени! Насильно кормят, потом убивают. Что они видят?! Думаете, что им не больно? А откуда вы знаете?! Были в шкуре, то есть в перьях, гуся?! Так вот, эти фермы, где происходит такое издевательство, строго засекречены, иначе защитники природы камня на камне от них не оставили бы. А рестораны, покупая эту печень, стимулируют своим спросом пытки для птиц. Вот мы и решили провести акцию! — выпалила Надежда.