До самого конца.
– Прежде чем я объявлю обещание Джахандара, я хотел бы воспользоваться моментом, чтобы позлорадствовать, – сказал он с легкой усмешкой, и воздух наполнился смешками. – В этом году на нашей ежегодной королевской игре мы с кронпринцессой Эсмеральдой были в паре в команде. И мы с сестрой победили.
На долю секунды я услышала одобрительные возгласы, но мои уши онемели, когда стук в моей грудной клетке затих.
Он назвал меня “своей сестрой”. На людях. Не его наследницей.
Карим ухмыльнулся, обводя взглядом комнату.
– Это было напоминанием о тех днях, когда мы играли в коридорах дворца, и напоминанием о том, что мне следует почаще посещать тренажерный зал, – в Большом зале раздалось ещё больше смеха. – Но более того, для нас это был момент снова сблизиться как семья.
Его голос стал мягче и искреннее.
– В суете политики и управления государством стало слишком легко забыть, что мы брат и сестра. Работа становится главным приоритетом, и мы не делаем паузу, чтобы предаться воспоминаниям о нашем детстве или создавать новые. Но, в конце концов, мы всегда рядом друг с другом, даже несмотря на то, что не всегда может быть очевидно, что существует безусловная поддержка. Вот что значит быть семьей, независимо от того, в какой форме это проявляется.
В голове у меня снова зазвенело, но в зале стояла гробовая тишина.
– Однако в Джахандаре и во всём Невише есть много детей, которые, как и мы с моей сестрой, в той или иной форме потеряли своих родителей и не имеют поддерживающей семейной системы, необходимой им для процветания. Это было то, о чем покойная королева – наша мать – очень заботилась, и кронпринцесса Эсмеральда также посвятила этому так много своего времени.
– Поэтому, – Карим вздернул подбородок. – Джахандар обещает выделить семь миллиардов раалов на создание фонда “Амара–Айла”, который будет предоставлять гранты и займы приютам, школам и университетам, чтобы поддерживать и направлять сирот и брошенных детей в их образовании и выборе жизненного пути, а также давать им шанс на нормальное детство с полностью финансируемыми поездками со своими найденными семьями ".
Амара–Айла...как...мы с мамой?
Внутри меня царило смятение. Смесь счастливых и печальных чувств прокатилась по комнате так громко, как эхо, когда Карим опустил микрофон. Годы практики сдерживания своих эмоций были единственной причиной, по которой жидкость из моих глаз не начала водопадами стекать по щекам, но мои руки тряслись по бокам. Я не могла разглядеть выражение лица Карима сквозь размытую пелену.
Как только он отошел назад, его внимание переключилось прямо на монархов Шаха, когда они взяли микрофоны в руки, но его рука сильно прижалась к моей, от плеча до локтя. Сильная, устойчивая и неподвижная. Просто гарантия.
Я вернула своего брата. Что бы ни случилось в будущем.
Мне потребовались остальные речи и обещания, чтобы полностью восстановить самообладание. От слёз до попыток не улыбаться, как дурочка, которая парит в невесомости.
– Теперь, прежде чем мы освободим место для танцев, – сказал король Рами с улыбкой чистого отцовского волнения – Её Величество и я хотели бы сделать объявление, которого, как мы знаем, многие люди ожидали и о котором размышляли в течение некоторого времени, – он сделал паузу. – Следующий наследный принц Томы.
Электрический разряд пронесся по залу, пока лязг и скрип открываемых деревянных дверей в правой части зала не заставил всех замолчать. Толпа гостей расступилась надвое, когда вошли шесть охранников, одетых в красные бриджи, фраки и чёрные сапоги. Трое по обе стороны от Пьера посередине, держащего перед собой золотую бархатную подушку. Он выглядел изыскано в чёрном костюме–тройке, с серебристо–каштановыми волосами, аккуратно зачесанными назад, и пристальным взглядом рубиново–красных глаз.
Все уставились на старинную серебряную корону, лежащую на подушке, красиво потемневшую от времени, но всё ещё безупречно блестящую. Каждая арка и вершина выглядели острыми даже на расстоянии, как будто корона была изготовлена вчера, а не пятьсот лет назад.
Примерно в метре от того места, где находилась платформа Томы, двое охранников впереди остановились, и остальные, включая Пьера, последовали их примеру. Я затаила дыхание, когда королева Лейла повернулась налево.
– Принц Кай.
Один–единственный человек где–то в зале ахнул, но атмосфера была слишком напряженной, чтобы смеяться. Я начинала нервничать, и всё, что я делала, это наблюдала, как мой парень делает шаг вперёд, чтобы встретиться лицом к лицу со своими родителями, в то время как остальные члены его семьи отступают назад. Единственный шум доносился от щелкающих камер королевских фотографов и сотрудника, передвигавшего стойку микрофона.
– Встань на одно колено, – приказал король Рами Каю.
Кай опустился на одно колено, опустил голову и приложил правую ладонь к сердцу.
– Перед этим залом свидетелей и шестью другими правящими семьями, – сказала королева Лейла. – Клянешься ли ты, принц–первенец Кай Тома, с честью и гордостью взять на себя роль наследного принца?
– Да, клянусь, – ответил Кай глубоким и уверенным голосом, прогремевшим через микрофон, установленный рядом с ним.
– И ты торжественно клянешься показать свою преданность народу Томы, служа и защищая всех, от жителей самых отдаленных регионов севера и юга до берегов востока и запада? – спросил король Рами.
– Да, клянусь.
– И, наконец, обещаешь ли ты править в соответствии с договором наших праматерей и праотцов, когда привилегия короны перейдет к тебе? – спросила его мать.
– Да, я обещаю.
В тишине раздалось тихое биение сердца.
– Подними голову.
Кай поднял голову, глядя прямо перед собой на торс своего отца. Пьер поднялся на три ступеньки платформы и позади Кая подошел к королеве. Она взяла серебряную корону обеими руками.
– Тогда, громко объявил король Рами. – Королева Лейла Рани Тома и я, король Рами Лэндон Айан Тома, избираем тебя, Кай Тома, следующим законным правителем и главой государства.
Комок гордости и счастья застрял у меня в горле, когда королева Лейла надела корону на голову Кая, слегка повернув её.
– Можешь встать, наследный принц Кай.
Кай уже почти поднялся на ноги, когда радостный вой, улюлюканье и аплодисменты пригрозили сорвать потолок с Большого зала. Звук стал только громче, когда он вздернул подбородок и улыбнулся так чертовски великолепно.
Я хотела быть громче всех. Я хотела прыгать вверх–вниз, подбадривать и кричать: “Это мой парень!” К сожалению, такое недостойное поведение было невозможно для принцессы Эсмеральды. Мне придётся подождать момента, когда я буду девушкой Эсмеральдой, его Бэббл, чтобы сделать это.