– Мария, – наполовину рявкнула я, наполовину заскулила.
Мария перестала теребить выбившийся пучок грязных светлых волос на макушке, её небесно–голубые глаза казались серыми в тусклом освещении гостиной, когда она перевела взгляд на меня.
– Что? – спросила она, пожимая плечами. – Это правда. Если от этой девушки не пахнет рыбой, как он может учуять запах издалека?
Сдавленный смешок сорвался с моих губ.
– Я не знаю. Это фильм, всё возможно. Теперь, пожалуйста, просто позволь мне…позволь мне сосредоточиться?
Весь этот магнит север–юг, противоположности притягиваются? Такой была наша с Марией дружба. В прямом и переносном смысле.
Она была высокой, я – низкой. У неё были прямые светлые волосы; у меня они были шоколадно–каштановыми. У неё была большая задница, у меня – большие сиськи. Мне нравилось смотреть фильмы в тишине, а ей нравилось давать развернутые комментарии, как будто это был футбольный матч или что–то в этом роде.
Я просто хотела представить свою собственную версию экранизации романтической книги о мафии, которая нам обеим нравилась и которую мы смотрели в последний вечер, пока я гостила у Марии в доме её родителей. Но я должна была догадаться, что это будет невозможно из–за её неспособности держать все свои навязчивые комментарии при себе.
– Ты пытаешься сосредоточиться? – в замешательстве спросила Мария, прежде чем её брови взлетели до линии роста волос. Румянец залил мои щеки, когда она откинула голову назад и громко рассмеялась. – О, ты снова это делаешь, не так ли?
– Если ты знаешь, тогда заткнись.
У меня было две минуты тишины, прежде чем Мария фыркнула.
– Я просто пытаюсь представить это, но действительно не могу, – она хихикнула. – Апельсин никогда бы этого не сделал. Он никогда бы не смог!
Она засмеялась громче, когда раздвинула ноги, все длинные конечности и соблазнительную фигуру, одетую в облегающую футболку и леггинсы, несмотря на то, что на улице была холодная февральская ночь. Затем она подняла руки и сложила пальцы в круг, разведя их в стороны перед моим лицом.
– Смотри, это твой Апельсин, – она потрясла рукой. – А это злобный, грязно говорящий Дом, вроде нашего дона мафии, Хавьера, вот здесь, хорошо? – другой рукой она указала на экран телевизора напротив нас. – Ты видишь, что два круга не соприкасаются? Это потому, что они взаимоисключают друг друга и никогда не смогут объединиться в одного человека, – она усмехнулась, откидываясь на подлокотник. – Нет смысла пытаться представить твоего милого, очаровательного принца в роли Хавьера.
Я знала, что она права, но всё равно скривила рот в сторону.
– Ты этого не знаешь, – сказала я, и это звучала не совсем убежденно даже для меня. – Он может быть тайным Домом.
Мария усмехнулась, её глаза были полны недоверием.
– Да ладно тебе, Эс. Он же принц...
Я подалась вперёд, пытаясь зажать ей рот рукой.
– Тсс! Шехрияр наверху!
Родители Марии всю неделю были в отъезде по государственным делам, когда я приехала отпраздновать с ней свой двадцать третий день рождения в государстве Рейвен. Это был первый раз, когда я вернулась, чтобы увидеть её с тех пор, как мы закончили университет больше года назад. Она была единственной подругой, которую я завела за три года изучения экономики в Рейвене, и я безумно любила её.
Очевидно, поскольку я была наследной принцессой государства Джахандар, мне не разрешили приехать и остаться с ней наедине. Мой личный секретарь–слэш–телохранитель Шехрияр, который также был самым близким мне человеком, похожим на настоящего брата, находился наверху, во второй комнате для гостей.
Маловероятно, что он что–нибудь услышит, но я никогда не знала наверняка, когда была с ним. У Шехрияра был слух летучей мыши, шестое чувство акулы и зрение орла, и мне не нужно было, чтобы он задавал мне вопросы о моём принце, которого Мария прозвала апельсином.
Она мягко убрала мою руку и продолжила более тихим голосом, как будто её никогда не прерывали.
– И не просто какой–то принц, Эс. Он тот, кого мир называет Идеальным Принцем, – сказала она. – А мужчина, который затмевает даже сказочного принца, не может быть доминантом.
– Я знаю, – я фыркнула и откинулась на спинку дивана. – Но Дом или нет, это даже не имеет значения.
– Да, чтобы это имело значение, тебе действительно пришлось бы уговорить себя лечь с ним в постель, вместо того чтобы просто молча тосковать по нему с другого конца комнаты.
Я уставилась на Марию, когда она захихикала, как маленькая торжествующая сучка, и, не раздумывая, схватила подушку между нами и ударил её ею. Вот вам и пример правильного поведения принцессы.
– Это было не смешно, – сказала я, но раздраженный смех пронизал мои слова. – Я пытаюсь, ладно.
– Пытаешься? – Мария чуть не взревела от недоверия, прежде чем понизила голос. – Эсмеральда, ты влюблена в этого человека уже сколько шесть–семь лет? И у тебя ещё не было ни одного нормального разговора с ним. И ты была на стольких же королевских мероприятиях, что и он!
Я хотела возразить, что она была неправа. Проблема была в том, что она была права.
Принцем с прозвищем Апельсин, в которого я влюблялась почти семь лет, был Кай из Томы.
Ему было двадцать девять лет, и он был первенцем короля Рами и королевы Лейлы из Томы. Не говоря уже о том, что он был высоким, темноволосым, красивым и по–своему обаятельным. Плюс, его улыбка...у него были ямочки.
Я выросла в том же королевском кругу, что и он. Мы посещали одни и те же мероприятия, дни рождения и новогодние вечеринки. И всё же, если не считать элементарных любезностей, она была права, у меня никогда не было с ним нормального разговора.
Когда–либо.
Как это вообще было возможно, я не знала. Я понятия не имела, что я делаю не так.
– Ты постоянно будешь напоминать мне об этом? – я бросила подушку ей на колени.
Она обхватила её руками с ухмылкой на полных губах.
– Буду. Может быть, это наконец подтолкнет тебя к действию.
Она швырнула в меня подушкой, и та ударила меня прямо по лицу.
– Мария!
– Ты должна поговорить с ним на этом Празднике мира, или, клянусь, Эсмеральда, я найду апельсина и скажу ему, что он тебе нравится. Хотя нет, – она махнула рукой. – Забудь про разговор с ним. Просто соблазни его, черт возьми. Подружись с ним и соблазни его.
Я запрокинула голову и рассмеялась. Мне даже не удалось поговорить с этим чёртовым мужчиной, а она думала, что я смогу его соблазнить? Если бы.