Енох подвел Картера к тигру.
– Не отец, но сын, – сказал он. – Меводин, это Картер Андерсон. Меводин – предводитель наллевуатских тигров.
Тигр уставился на Картера мудрыми зелеными глазами и склонил голову.
– Большая честь для меня, молодой господин. Но если ты собираешься пристрелить меня, целиться лучше в грудь.
Картер опустил глаза и понял, что все еще сжимает обеими руками пистоль. Он поспешно сунул его в кобуру.
– П-прошу прощения. Рад знакомству. То есть… – Он был совершенно обескуражен. – Но разве мы пришли сюда не для того, чтобы охотиться на наллевуатских тигров?
Последовало неловкое молчание. Джоркенс побледнел, некоторые охотники застыли разинув рты. А потом Енох начал давиться от смеха. Меводин пару мгновений взирал на людей, медленно поводя головой из стороны в сторону, а потом и сам разразился оглушительным хохотом. Тут уж все рассмеялись от души, а Картер побагровел от смущения.
– Почему, во имя Белого Круга, вы так решили?
– Но… но мой отец… – промямлил Картер. – Он же говорил, что отправляется охотиться на наллевуатских тигров.
Смех мало-помалу утих.
– Нет, молодой хозяин, он уходил охотиться в страну наллевуатских тигров, – внес ясность Джоркенс. – Разве он никогда не говорил вам об этом? Тигры помогают нам истреблять гнолингов – чудищ-оборотней, которых вы здесь видели. Когда их становится слишком много, даже тиграм требуется помощь. Они – естественные враги, но когда гнолингов не застигают врасплох, как сегодня, они могут одолеть и этих исполинских кошек.
Картер посмотрел на Меводина.
– Я должен попросить у тебя прощения, – сказал он. – Я не знал. Я был… Я долго жил вдали от дома.
– Все мы какое-то время бываем котятами, – проурчал Меводин, и взгляд его зеленых глаз стал непроницаемым. – Но ночь еще юна, а люди любят спать в темноте. Давайте же вернемся по своим местам. А завтра поговорим.
Картер слегка поклонился, и звери неразрывной цепью выскользнули за дверь.
* * *
На следующее утро отряд поднялся до рассвета, и вскоре заспанный Картер уже стоял вместе с некоторыми из охотников возле очага. Они грели руки и прихлебывали горячий чай. После завтрака Енох простился с ними и ушел заводить часы, оставив Картера на попечении Джоркенса. Картер, все еще стыдясь своего вчерашнего поведения, решил помалкивать и учиться искусству охоты. Появился Дункан – тот самый, что позвал Картера на помощь, – с группой мужчин. На сей раз он был одет в грубые крестьянские штаны и выглядел более естественно.
– Спасибо, сэр, и вам, и вашим людям, что пришли нам на выручку, – поблагодарил Дункан. – Прошлой ночью взрослого жеребца гнолинги зарезали. Совсем обнаглели.
Взглянув на карту Дункана, Картер уяснил, что Наллевуат представляет собой не одни только комнаты, как он уже было подумал.
Оказалось, что Эвенмер заканчивался открытыми террасами, за которыми простирались поля и холмы. Он узнал, что большинство народа обитало непосредственно в доме – так, как в обычных странах люди живут в городах. Но и здесь находились такие, что предпочитали селиться на лоне природы и строили дома на склонах холмов. Тем не менее охотиться на гнолингов на открытой местности никто не собирался. Логова этих тварей располагались в той части дома, что звалась Нижними Кладовыми. Предстоял ближний бой.
Появились тигры – целых тридцать восемь, и каждый из них произвел на Картера впечатление произведения искусства, воплощенной красоты и благородства. Словно ожившие бархатные статуи, они усаживались и укладывались на пол, вылизывали лапы, поводили могучими плечами, зевали, точно котята. Малыши играли друг с дружкой, а взрослые царственно взирали на них мудрыми, всезнающими глазами. Они видели всё, они чувствовали запахи, приносимые дуновением ветерка, они нервно подергивались в предвкушении охоты. Гнолинги умели превращаться в мебель и тогда становились предметами из дерева и ткани, но на самом деле были существами из плоти и крови – то есть самой желанной добычей для тигров. Гнолинги не всегда обитали в Наллевуате. Их сюда запустили анархисты и наделили способностью к оборотничеству. Но тигры неуклонно истребляли этих тварей, выполняя договор с жителями Наллевуата: с одной стороны, они сокращали поголовье гнолингов, а с другой стороны, будучи сыты, не нуждались в том, чтобы красть овец и коров.
Двумя днями раньше тигры прогнали гнолингов-одиночек с холмов в ту часть дома, что звалась Головоломными Покоями – скопище небольших проходных комнатушек, образующих хитрый лабиринт. Охотники решили начать прочесывание дома оттуда и прогнать гнолингов по комнатам до самого их логова в Нижних Кладовых.
Отряд тронулся в путь по довольно длинному коридору, где стены и лес почти соединялись друг с другом.
– Все ли страны Белого Круга таковы? – спросил Картер у Джоркенса. – Там точно так же перемешаны комнаты и природа?
– Нет, сэр. Наллевуат в своем роде неповторим. Говорят, будто бы в здешнем волшебстве повинны тигры. И больше об этом ничего не ведомо ни единому смертному.
Наконец они вышли в обширный зал, где длинными рядами выстроились палатки и лотки, возле которых стояли и ходили наллевуатцы – женщины в длинных платьях с повязанными платками головами, глазами, подведенными золотистыми тенями, и губами, подкрашенными охрой, и коренастые мужчины в домотканых штанах и шерстяных рубахах. Настроение наллевуатцев было написано на их лицах. Все они улыбались или громко хохотали, балагурили и распевали веселые песни, торговали яйцами, помидорами, рыбой, козлятиной и бобами, кожей и железом. На прилавках сверкали бриллиантовые браслеты и серебряные перстни в форме жаб, жуки с агатовыми и малахитовыми глазками, хитрые деревянные игрушки.
– Похоже на ярмарку, – заключил Картер.
– Она самая и есть, сэр, – подтвердил Дункан. – Наллевуат – страна небольшая. Мы не воины, а вместо помещиков у нас тут Союз Крестьян. Сюда мы приносим наши товары и торгуем только между собой, вот только изумруды и медь продаем в Индрин и Нианар. За ярмаркой – террасы. Если хотите, можно туда пройти.
– Очень хочу.
Они миновали ярмарку, преодолели еще один коридор и вышли в продолговатый зал, а оттуда – на балкон. Картер шагнул в двустворчатые двери, совершенно не готовый к тому зрелищу, что открылось перед ним. Внизу раскинулись зеленые холмы. После долгого странствия под крышей небо показалось Картеру необычайно синим, а солнце таким ярким, что он невольно зажмурился. Балкон располагался посередине высокой стены, серой и потрескавшейся от старости. Выше и ниже имелись другие балконы, а вся страна лежала вокруг, как на ладони. Со всех балконов вниз спускались дубовые лестницы. Одно Картер знал наверняка: окрестности, подобные этим, к Эвенмеру не примыкали.
– Красиво, – не удержался он.
– Да, – кивнул Дункан. – Почти что рай, если бы не гнолинги.
Немного постояв на балконе, они вернулись в дом, где стены перемежались с деревьями, а под ласковым солнцем таяла дымка. Но Картер понимал, что неба над ними нет – ведь выше располагались еще этажи. Видимо, решил он, это и есть то самое волшебство, про которое говорил Джоркенс. Они шли по просторным залам, а деревья росли все гуще и напоминали скорее рощи, чем жилые комнаты. Но мало-помалу помещения стали поменьше, свет – не таким рассеянным, повсюду залегли тени. Стала проглядывать серая штукатурка на потолке. Сгустились лесные сумерки, запахло имбирем и опавшей листвой, вдоль стен выстроилась зловещего вида мебель.
– Как же отличить гнолинга от обычного шкафчика? – поинтересовался Картер.
– По тому, как они стоят, – ответил Джоркенс. Заметив выражение лица Картера, он добавил: – Нет, сэр, я не шучу. Обычные предметы мебели просто стоят, а гнолинги как бы замирают и чуть-чуть подрагивают. Вы научитесь распознавать их.
Головоломные Покои вполне соответствовали своему названию: сотни смежных комнат размером не более чем пятнадцать на двадцать футов, и в каждой стене – по двери.