— Посмотри, не остыла ли еще хоть какая-нибудь кровь, — резко бросил он, когда развернулся, чтобы…
— Твою мать! — закричал Крис, когда Дэнни каким-то образом сумела протиснуться между Ефраимом и Каином и вцепиться зубами в сломанную руку Криса.
Вздохнув, он вернулся к группе, наклонился над Крисом и зажал нос Дэнни. Он проигнорировал все вокруг себя и просто сосредоточился на упрямой женщине, отказывающейся отпустить Защитника, произносящего все мыслимые ругательства. Сверкающие красные глаза повернулись к нему и сузились, когда она издала что-то похожее на злобное рычание, но на самом деле прозвучало чертовски мило, чтобы воспринимать всерьез.
Ей не нужен воздух для жизни, но без него проглатывать сладкую кровь почти невозможно. Ей потребовалась добрая минута, чтобы понять всю необходимость разжимая челюстей, и Кристофер был наготове. С рычанием она отпустила Криса и бросилась на него. Прежде чем кто-то успел среагировать, он уложил ее на живот и придавил сверху коленом.
— Не смей делать ей больно! — закричал Каин, потянувшись к нему, но Ефраим схватил его за руку и одернул, прежде чем тот успел что-то сделать, чтобы Кристофер потерял контроль над Дэнни.
— Расслабьтесь, — сказал он, ни к кому конкретно не обращаясь, схватил запястья Дэнни и Каина и дернул, разорвав маленькую цепочку, соединяющую их наручники. Как только ее рука освободилась, она начала извиваться под ним, желая освободиться и получить свежей крови.
— Есть холодная кровь, mein Schatz? — спросил он, продолжая достаточно сильно давить на спину Дэнни, чтобы удерживать ее внизу.
«Она действительно слабая», — подумал он, когда протянул руку и порвал другой наручник Каина, решив, что мужчина сможет сдержать свою жажду крови ради пары.
Как только цепь Каина сломалась, он оказался рядом с Дэнни, взял ее за руку и спокойно пообещал перекинуть ее через колено и отшлепать по заднице до синяков за то, что та испугала его до чертиков.
— Этот холодильник до сих пор холодный, — сказала Хлоя, подтаскивая к нему огромный рефрижератор. Он открыл рот, чтобы сказать ей, что она, вероятно, могла поднять его одной рукой, но решил промолчать, вне желая подтолкнуть ее в новым «экспериментам».
Он переключил свое внимание с длинных загорелых ног своей пары на Каина.
— Думаешь, сможешь заставить ее поесть, если я ее переверну?
— Да, — хрипло ответил Страж, неохотно отпуская руку своей пары.
Через несколько секунд он уложил рычащую женщину на спину, одно рукой прижав ее руки к животу, а второй потянулся к цепи Ефраима, решив, что лишняя пара рук не повредит. Щелчком пальцев он разорвал цепь.
Ефраим не терял времени даром. Он встал рядом с Дэнни и как можно быстрее уложил голову разъяренной женщины себе на колени, чтобы Каин мог ее покормить. Он наблюдал, как Страж прокусил запястье и приложил его ко рту Дэнни, затем отпустил ее руку и прижал пакет с кровью к зубам.
— Как ты это сделал? — спросил Ефраим, выглядя по-настоящему смущенным.
Он открыл рот для ответа, но Кейл сделал заявление, с которым он был полностью согласен.
— Я долбанный идиот, — сказал оборотень с невеселым смешком. — Он ион.
— Он что? — спросил Крис, морщась от боли, когда прижал кровоточащую руку в груди.
— Он чистокровный Страж, — заявил Кейл, словно это имело для них какой-то смысл.
— О чем, черт возьми, ты говоришь? — возмутился Кристофер, отрывая взгляд от сопротивляющейся женщины.
— Он говорит, — сказал Ефраим, привлекая его внимание и заставляя посмотреть в глаза полные любопытства, — что твой отец действительно чертовски стар.
Глава 49
Особняк Уильямсов
— Крис!
Взволнованный визг привлек внимание Хлои к невысокой женщине, стоявшей на вершине парадной лестницы, с красивыми длинными светлыми волосами, широкой улыбкой и огромным животом. Когда она сделала неуверенный шаг вниз, Крис и Ефраим попытались подойти к ней, но, поскольку Ефраим все еще выдерживал большую часть веса Криса, то едва успел пройти два фута, прежде чем Кейл промчался мимо них и забрался вверх по лестнице, чтобы помешать ей сделать еще один шаг.
Она наблюдала, как Кейл подхватил улыбающуюся женщину на руки и понес вниз по лестнице. Примерно на полпути ее улыбка увяла и выражение чистой радости сменилось ужасом.