Расскажу сразу: через месяц этих заводчан перевели на вторую «треть», потом на третью, да и у всех строителей и монтажников ударный месячник стал двухмесячником, а потом, без особо громких слов — пятимесячником. Строители завершали свои дела, рванулся вперед и монтаж оборудования, так рванулся, что иностранцы диву дались. А их, иностранцев, в те дни собралось на автозаводе порядочно. Как только начался монтаж оборудования, появились в цехах и шеф-монтажники заводов-поставщиков, и наших, и зарубежных, и персонал фирмы «Фиат», по генеральному соглашению обязавшейся оказать помощь в приобретении иностранного оборудования, в обучении эксплуатационников, в наладке и пуске завода.
Шеф-монтаж во всем мире ведется издавна: представители фирм присутствуют при распаковке ящиков, осматривают фундаменты под свои станки и механизмы, в какой-то степени крышу над ними, передают чертежи, за чем-то наблюдают, в чем-то участвуют лично… «Шефами» становятся люди бывалые, удивить их трудно. Но масштаб и темпы здешнего монтажа изумили даже их. Начали поступать поздравительные телеграммы от некоторых зарубежных фирм… А один из «шефов» прибежал к Майору консультироваться:
— Пожалуйста, помогите! Ваши работать так хорошо, мы хотели сделать им, как делают у вас… Ну, эклер!
— Пирожное? — ничего не понял Майор. — Нашим монтажникам?
— Да, — не понял француз. — На стенку! Как у вас!
И он чертил пальцем в воздухе зигзаг: «молнию» они решили выпустить, по-французски «молния» — эклер.
Были на этой стройке и такие удивительные «молнии». Заграничные.
А был и такой случай: к приезду представителей другой французской фирмы рядом со штабом Василия Артемовича была приготовлена комната для «шефов». Внесли туда кое-какую мебель, но сейф для документации по ошибке затащили в штаб, так что в кабинете фирмы железного бумагохранилища не оказалось.
Представитель фирмы господин… ну, назову его, допустим, Патинье, нахмурился: как так?
— Пока положите бумаги здесь, у меня, — предложил Майор, — а ключи от сейфа и от комнаты возьмите себе. Сейчас я рабочими не располагаю, а завтра перенесут.
— Он не очень тяжелый, — задумчиво сказал господин Патинье, неплохо говоривший по-русски, и приподнял угол сейфа. — Попробуем?
— Господин Патинье, я вам гарантирую, что чертежи будут целы!
— Понимаю, — печально сказал Патинье.
— Наконец, вторую такую же линию мы будем изготовлять сами, здесь, во вспомогательных цехах автозавода, так что чертежи вам все равно придется передавать нам.
— Понимаю, — печально повторил Патинье. — Но, видите ли, моему отцу когда-то пришлось иметь дело с русскими, и он просил меня быть как можно осторожнее. Это я говорю вам доверительно. Я поражен тем, что здесь увидел, но понимаю, что без иностранной помощи вы… Впрочем, не будем вдаваться в политику. Вы, вероятно, коммунист?
— Да.
— Не сочтите за излишнюю недоверчивость, но, может быть, вы будете любезны — возьметесь за сейф с той стороны, а я с этой…
Представитель советского автозавода взялся с одной стороны, представитель капиталистической фирмы — с другой. Благополучно вышли из комнаты, доперли сейф до соседней. Первым в двери полез господин Патинье. И то ли сил своих не рассчитал, то ли порога не заметил, едва впятился — рухнул навзничь, уронив сейф себе на ноги.
— Господин Патинье!
Ни звука, и вообще никаких признаков жизни. Василий Артемович постоял, держа свой угол сейфа: опустить — как бы не отдавить ноги напрочь, но и стоять так совершенно невозможно! Майор рывком скантовал сейф в сторону, освободив ноги шефа. Господин Патинье не шевелился.
Поскольку события разворачивались на пороге, на ходу, в комнату заглянул случайный прохожий… Второй, третий… Убедившись, что господин Патинье дышит, Василий Артемович оставил его на попечение собравшихся и пустился бежать в санпункт.
— Без чувств лежит, понимаете, помочь надо человеку, — запыхавшись, объяснял он дежурной медсестре: — Французский подданный, международный конфликт может получиться! Спирту бы ему дать глотнуть, в таких случаях помогает!..
— Укол сделаю, нашатырного спирта дам понюхать, а внутрь не полагается. Бежим!
Впрочем, господин Патинье очнулся еще до укола, они спешили напрасно. Очнулся и просительно сказал:
— Водки бы… Отцу всегда помогала русская водка…
Дали бы — под рукой не нашлось. А что касается недоверия, впоследствии оказалось, что у господина Патинье для этого имелись основания: его отец когда-то давным-давно был русским промышленником, от революции бежал, скитаясь по заграницам, даже фамилию «потерял» — сменил. И долгие годы ждал: когда же русские большевики одумаются и позовут хозяев обратно — хозяйничать?