Чтоб поработителей в упор
Беспощадно бить,
Мне Маркс и Энгельс
Приоткрыли наконец-то взор.
И когда понятной стала цель моя,
Правда приоткрылась надо мной,
Я пошел вперед дорогой Тельмана,
Приближаясь к истине земной…»
Коммунистом стал. И вот сумел он
Мировую истину постичь,
Ту, которую решительно и смело
Выдал людям наш родной Ильич.
Истина бессмертна. И нетленен
Обретенный путь через года.
В мыслях у него – идеи Ленина,
В сердце тоже – Ленин навсегда.
III
Говорят, коль с волками жить,
То придется по-волчьи выть.
Лучшим другом своим до конца
Довелось называть подлеца.
Приходилось липкие, грязные
Пальцы Геббельсу пожимать
И ночами «Майн кампфы» разные
С отвращением изучать.
Он рисково входил в доверие,
То смеялся, то лез на рога,
Чтоб открыть потайные двери
К тайне тайн рокового врага.
А потом с удилишкой и ранцем
В утлой лодке навстречу грозе
Выплывал в океан. И рация
Выбивала свое морзе,
Выбивала тире и точки,
Будоража ночной эфир.
– Срочно, срочно!
Слышите, срочно!
Гитлер скоро нарушит мир.
Сообщите, что торопиться
Надо нам и успеть закрыть
Неприступной стеной границы,
Чтоб удар врага упредить…
И летят, и летят до рассвета
Зашифрованные слова.
Сообщение есть, но ответа
Нет и нет.
Почему же Москва
Все не шлет свой ответ Рамзаю?
Враг коварный стране грозит!
И Рамзай, рукой разрезая
Мокрый воздух, одно твердит:
– Макс! Что б ни было, что бы ни вышло,
Макс! Прошу тебя, передай,
Что война над страной повисла, -
Утверждает, скажи, Рамзай!
Снова Макс колдует над рацией,
Снова дятлом стучит его ключ.
Вдруг ответ: «Не волнуйтесь, братцы, -
Над границами нету туч».
«Боже мой!» – негодует Зорге.
Сколько риска и сколько бед
Вынес он, чтобы взглядом зорким
Распознать все и дать ответ
На загадки военной тайны!..
Рихард воздух ладонью рвет:
– Макс! В последний раз передай ты,
Что война стоит у ворот!
Ти-ти-тати! – летит по эфиру.
Иль стучит это сердце его?
Остается недолгому миру
Жить покойно три дня всего.
IV
Знойным летом, в преддверье июля,
Чуть рассвет загорелся вдали,
Смертоносно вонзились пули
И снаряды во грудь земли.
Позабыли счастливые дети
Дни былых беззаботных утех,
И уже не звенит на рассвете
Их бубенчато-радостный смех.
Серый пепел пылит над деревнями,
Над просторами – плач матерей,
И округ под соборами древними
Стонут узники концлагерей.
Дым из труб крематориев черен
И от крови людской густо-ал.
Тот, кто был для врага непокорен,
В раскаленную печь попадал.
И горюют багровые зорьки,
Занавесил их сумрачный чад.
Сердцем все это чувствует Зорге,
Трудно скрыть
Гневом налитый взгляд.
Так и тянет его к автомату,
Врукопашную б ринуться, в бой.
О, как требуются солдаты
Этой осенью под Москвой!
Сердцем тянется в битву… Но он-то
Понимал досконально и знал,
Что солдатами тайного фронта
Упреждается огненный шквал,
Что разведчики планы срывают
У врага. Это их ремесло.
Успокоился Зорге, скрывает
За улыбкой жестокое зло.
Знает он, что на Родине кровли
И земля под бомбежкой горят.
У Москвы, истекающий кровью,
Бьется насмерть советский солдат.
Рихард горестно слушает сводки
О тяжелых сраженьях войны,
Вновь ночами выходит на лодке
На простор океанской волны.
В самый огненный час испытаний
Получает он главный приказ:
«Очень срочно! Узнать попытайтесь –
Не пойдут ли японцы на нас?»
Он спешил. Он работал. И понял
Непреложную сущность одну,
Что на Дальнем Востоке Япония
Не развяжет покуда войну,
Ибо нет, не забыли уроки
Халхин-Гола… И можно теперь
Мощь, стоящую здесь, на Востоке,
Переправить к Москве без потерь.
Эту тайную весть сокровенно
Передали Рамзаю друзья.
Надо действовать, надо мгновенно
Прорадировать.
Медлить нельзя!
Передать этот факт, самый главный!
Вот опять с неопознанных мест
Полетел до Москвы златоглавой
Через даль зашифрованный текст.
Эти данные стоят дивизий
И составов, летящих вперед,
Ближе к фронту, где, яростью движим,
Бьется в схватке советский народ.
На Москву все коварней и шире
Рвется враг, ощетиня штыки.
Но туда из далекой Сибири
На подмогу подходят полки.
Эшелоны летят, эшелоны
Все на Запад, на Запад летят.