— А тебе на это много не потребуется! В первую очередь тебе должно быть важно не только то, что вокруг хозяйства делается на бумагах и арифмометрах… И не приоритеты, бог с ними, а людская заинтересованность, колхозная прибыль… Скажем, напишешь ты плакаты, оформишь все в диаграммах и везде — на сто процентов. Глаз, конечно, радуется, но ты должен знать, что бумажная правда не стоит ломаного гроша!.. Надо прислушиваться к людям и, внедряя эту самую агитацию, надо помнить о них. В этом вся соль твоего дела!.. А люди у нас, что твой барометр… И вот, когда ты узнаешь каждого — сам поймешь, где правда, а где кривда и где нужный лозунг или концерт той же агитбригады… Это одна сторона дела, так сказать, каждодневная и организационная. Я надеюсь, ты понял? — Варавин пристально, изучающе посмотрел на меня. — Другая сторона — это сторона, касающаяся… Как бы лучше выразиться, искусства, или твоего активного творческого начала… Сам-то я практически не смогу и частушку спеть, но теоретически прикинуть могу… Ты бывал в больших городах?
— Сам горожанин.
— Что ж на твой взгляд ценится больше всего в концертах и сокровищницах любого музея?
— Ну, если судить о программах концертов, то дело прежде всего в…
— Тут дело! У нас в селе! — Варавин прихлопнул ладонью по столу, не дав мне ответить на его вопрос. — Одежда, вышивка, резная красивая утварь, костюмы и обряды, хороводы там разные, которые умели водить на лапотошной Руси, той самой Руси, что породила Шаляпина и Есенина, Пушкина и Кольцова!.. Ведь не от пластинок же и магнитофонов они зародились? Они от нас — сельских жителей!.. Мы же, порой, колыбели настоящего искусства рушим всякими джазами и «измами»! Рушим ведь? Рушим!.. Вон у соседей, в Родничках, проходило расширенное совещание животноводов… Ну и наши, стало быть, приехали… А после — концерт нам показали… Так их завклубом, тоже дипломированный, насобачился петь не то на итальянском, не то на английском языке!.. Три пота согнал, но выдал такую программу, что у меня голова ватной сделалась… А уж оркестр!.. Но уж если мы отстроим дворец, то в нем столько комнат сделаем, чтобы каждая стала маленькой колыбелькой: тут певцы, там танцоры, а там резцы или кружевницы… Да-а-а… Тут тебе и карты в руки…
— Но это, когда отстроим! А что же сейчас?.. Я ведь к вам зачем шел? Дайте наряд, и пусть женщины произведут побелку в клубе. Там же…
— Знаю! — Варавин закурил и как бы не заметил моей просьбы. — Ты уж не суди, что я сразу тебе все высказал. Привычка! Не то забудешь и, как говорится, раскаешься вчерашним днем… А наряд я тебе давать не буду… Ты по какой дороге сюда шел?
— По Боковой улице… Думаете, обратно блудить буду?
— Н-нет! — поморщился Варавин, — Ничего я не думаю! Я хочу сказать, что дорога эта, как ты, должно быть, заметил, сравнительно ровная. Ровная?
— Дорога хорошая, — я все никак не мог понять Варавина, — засыпана щебенкой совсем недавно…
— Вот именно! А год назад там сами черти ноги ломали… Черти-то ломали, а люди, есть у нас и такие, писали жалобы вплоть до области, что Варавин о них не заботится, что до дорог у него руки не доходят. Ну и дописались!.. Собрал я однажды бригадное собрание, на которое в основном явилась вся Боковая улица, и спросил: «Кто не в состоянии засыпать щебенкой напротив своего двора один метр дороги — прошу подняться и объяснить причину, желательно уважительную!..» А надо сказать, что щебенки этой у нас в Криничном яру навалом… Спросил я, значит, людей и сижу жду. Время регламентировано, все честь по чести… Прошло более десяти минут — никто объясняться не собирается. Сидят, покрякивают, потом слышу, шумок добродушный прошел… Тогда я снова поднимаюсь и говорю: «Ну, коли ясна задача, — до следующего воскресенья выполнить немедленно!..» — «Вон ты куда-а-а!..» …И что бы ты думал?.. К воскресенью пятьсот метров дороги, как с конвейера!.. За исключением метрового огреха напротив… голомазовского двора. Ну, это понятно и простительно метр-то персональный!
— Ясно! — усмехнулся я: мол, чего с дурака спросишь.
Варавин загасил окурок, хрустнул костяшками пальцев:
— Не такой он простак, как ты думаешь!.. Не прошло и недели, после «открытия» дороги, как Голомаз уже речь держал на сессии райисполкома: «Не знаю, мол, как в других селах воюют с бездорожьем, а мы в Красномостье эти вопросы решаем запросто!..» Закончил под аплодисменты и был таков… Да-а-а… Советская власть не в рубашке рождалась, иные болячки до сих пор живут. Но — на здоровом теле долго не проживут!.. Ну, так ты понял, к чему я о дороге-то? — неожиданно закончил Варавин.
— Побелить в клубе своими силами?