— О! Ты должна нам все рассказать, — сказала золовка. — Это, похоже, длинная история.
— Свадьба… — пробормотала Терри, неискренне улыбнулась, а затем начала перечислять все бедствия, которые обрушились на их голову при подготовке к бракосочетанию Кейт, и что они с Бастьеном делали для решения всех проблем. Ей удалось заполнить рассказом все то время, которое они ехали обратно в Хаддерсфилд, завершив свою историю как раз в тот момент, когда машина свернула на улицу, где жили Дэйв и Сэнди.
— Мы подумали, ты захочешь остановиться у нас на чашечку чая, прежде чем мы отвезем тебя домой, — объяснил Дэйв. — Мы знаем, что у тебя дома нет ничего из еды, поэтому хотели дать тебе возможность немного отдохнуть. Мы заедем в "Сэйнсбери",[74] чтобы ты могла купить продукты, а потом отправимся к тебе домой. Как тебе такое предложение?
— Отлично. Спасибо. — Терри встретилась с ним взглядом в зеркале заднего вида и кивнула. Это было более чем приятно. На самом деле, она не хотела оставаться в одиночестве в своем коттедже. Терри знала, что дома, в первую же секунду, все мысли и воспоминания, которые она так старалась забыть, нахлынут с новой силой.
— Я сделаю чай, пока вы, девочки, немножко отдохнете, — предложил Дэйв, когда парковался.
— Ты хороший человек, Дэйв, — сказала Терри с любовью.
— Он больше, чем просто хороший, — заявила Сэнди, выходя из машины. — Он лучший!
— Ты тоже, цветочек мой, — ответил ее муж, взяв свою половинку за руку и быстро целуя в лоб, прежде чем повернуться к дому.
Терри улыбнулась, когда последовала за парой внутрь дома, но ее сердце немного болело при виде такой привязанности. Ей вспомнился Бастьен.
— Итак? — Сэнди направилась в гостиную и со вздохом упала на диван, затем приподняла брови и посмотрела на Терри. — Теперь, когда мы одни, может, ты расскажешь об этом Бастьене, и что он сделал, чтобы разбить твое сердце?
Терри застыла, а потом в упор посмотрела на свою золовку.
— Что заставляет тебя думать, что он разбил мне сердце? — наконец спросила она. — Или что я люблю его, коли на то пошло?
— О! Перестань! — рассмеялась Сэнди. — Каждым вторым словом в рассказе было "Бастьен". И если бы все было хорошо, ты бы не вернулась домой так рано, к тому же выглядя как смерть.
— На самом деле, он ничего не сделал. Я бросила его, — призналась Терри и начала рассказывать всю историю. Ничего не скрыв, она описала каждый прожитый ею момент на протяжении этих двух недель и даже не остановилась, когда увидела, что Дэйв вернулся в комнату и присоединился к ним. Это походило на исповедь.
Пара молча сидела, не говоря ни слова, пока Терри не закончила и не присела, ожидая услышать их мнение. Которое не заставило себя ждать. Зная этих людей очень хорошо, Терри предположила, что Сэнди станет сочувствовать ей, а Дэйв, возможно, называть идиоткой, поэтому была застигнута врасплох, когда ее золовка покачала головой и сказала:
— Какая же ты дура! — Терри, пораженная, застыла, а Сэнди продолжала: — Ты встретила свою настоящую любовь, свою идеальную пару и позволила страху взять верх! Ты идиотка! — Пока девушка задыхалась от негодования, Сэнди хлопнула себя по бедрам и села, скрестив руки на груди. — Вот и все! Я думаю, тебе стоит перебраться во Францию.
— Что? — в замешательстве спросила Терри.
— Ну, я полагаю, ты любишь нас.
— Конечно, люблю, — ответила она. — Я не знаю, что бы я делала без вас после смерти Яна…
— Поэтому, — пожав плечами, Сэнди прервала ее, — тебе лучше переехать во Францию, подальше от нас. Чем больше времени ты проводишь с нами, тем больше любишь нас, но ты же знаешь, что мы тоже когда-то умрем.
— Это не одно и то же, — запротестовала Терри.
— Неправда. Любовь есть любовь, а потеря есть потеря. Мы все любим, и все умираем. И каждый страдает от боли и скорби. Суть в том, чтобы ценить то, что имеешь, пока оно еще у тебя есть. А не удирать как заяц, боясь, что лишишься всего раньше, чем тебе бы хотелось.
— Но…
— Ты сожалеешь о времени, проведенном с Яном? Неужели ты бы отказалась от этого, стерла бы из памяти, чтобы избежать боли потери? — продолжала Сэнди. — Или твоя мама? Ты хотела бы, чтобы она сразу умерла, как только родила тебя, чтобы тебе не пришлось страдать, теряя ее в девятнадцать лет? И как я уже сказала, Дэйв и я. Если мы заболеем, ты перестанешь приходить к нам и станешь избегать? Или если я выйду из дома и попаду под автобус, будешь ли ты сожалеть, что знала меня, потому что теперь будешь страдать? Неужели это причинит меньше боли сегодня, нежели чем завтра, или через неделю, или через год?