— Стой! — Саша вцепился в рукав зеленой фуфайки; мужчина с ходу проволок его по земле, наткнулся на гневные ребячьи глаза, не на шутку перепугался и пнул Сашу ногой в живот; тот, скорчившись, покатился по дороге.
Толя Никишин, рослый, крепкий, шагнул к мужчине и с той неторопливостью, идущей от уверенности в себе, коротко, по-боксерски, ударил его в бровь. Судорожно хоркнув, тот выронил винтовку; всей тяжестью она глухо шмякнулась на землю — игрушечно хлопнул выстрел; чиркнув по кирпичам, пуля с надсадным воем рикошетом прошла над головами мальчишек; они инстинктивно присели.
— Разбегайтесь, сволочи! — угрожающе размахивая массивной заводной ручкой, на помощь мужчине бежал шофер, перепугавшийся до зеленоватой бледности в лице. — Ты, падла, думашь!.. Ты чего думашь!.. — он с размаху плечом опрокинул Никишина и, едва тот поднялся, ударил коленом под ребра; ойкнув, Толя упал пластом, а шофер, ошалевший от страха и злости, уже плохо соображая, что делает, кинулся на мальчишек. — Съели, падлы, съели!.. Я вас научу!.. Вы у меня попрыгаете!.. — Отборно матерясь, он вращал заводной ручкой, разгоняя мальчишек по разным углам перекрестка.
Немного опомнившись от резкого удара, мужчина отнял ладонь от лица — она была в крови; чему-то усмехнувшись, он вытер ее о зеленую полу фуфайки, оставив на ней темные следы; рукавом смахнул капли крови, вновь сочившейся из разбитой брови.
— Смотри!.. Этот!.. Этого возьмем! — издалека крикнул шофер, показывая заводной ручкой на Толю Никишина; пошатываясь, тот поднялся, прижимая руки к верху живота, словно бережно нес что-то хрупкое. Мужчина подскочил к нему и несколько секунд, напружинившись, цепко следил за каждым его движением; он прямо-таки жаждал мести и почти умолял, подсказывал, еле шевеля губами: «Ну чего же ты, ну ударь… Вот он я, вот…»
Тупо поводя глазами, Толя присел на корточки.
— Сопляк! — досадливо выдохнул мужчина, расстегнул ремень и поддернул брюки.
— Ты чего надумал? — подлетел шофер.
— Ты же сам сказал «возьми». — Мужчина крепко взял Толю за руку, поднял с корточек и ремнем, с непривычки путаясь и стараясь скрыть свою неумелость, скрутил ему руки. — Выше голову, сопляк! Сила есть, а вот ума еще маловато.
— Отпустите его, сейчас же отпустите! — пересиливая острую боль в животе, Саша встал на колени, поднял лицо, перемазанное пылью, размоченной слезами. — Отпустите…
— Хошь ты перед нами и на коленях, — мужчина презрительно усмехнулся, — мы такой глупости не сделаем. Он нам теперь самим нужен…
— Что, падлы, еще захотели?! Разбегайся! — заметив, что мальчишки снова собираются в группу, во все горло заорал шофер. — Я вам сейчас головы поотрываю, и ни один закон не придерется… Ишь, падлы, совсем распустились, чего хотят, то и воротят… А ты пошел, пошел! — он зло подтолкнул Толю к машине.
— Отпустите, вы не имеете права! — понимая всю беспомощность и бесполезность своих слов, хрипло выдавил из себя Саша и завалился на бок, прошептав: «Живодеры!»
— О правах вспомнил? У нас тоже права есть, ты о них подумал?.. — шофер споткнулся о кирпич, и голос его сорвался. — Ишь, о правах вспомнил!
— Да чего с ним болтать, не маленький, — мужчина поднял винтовку, смахнул пыль с приклада и щелкнул затвором — новенькая сверкающая гильза, описав дугу, зарылась в пыль.
— Живодеры! — приподняв голову, прохрипел Саша.
Женя Сныков, считавший своим главным оружием — умение разъединять происходящее на части и, сопоставляя, анализировать, содрогнулся; он чувствовал себя совершенно беспомощным и беззащитным, словно его раздели донага и осветили со всех сторон прожекторами.
— Да бейте же их! — визгливо выкрикнул он.
Кто-то из мальчишек призывно засвистел, и они кинулись к груде кирпичей. Словно щит выставив перед собой Никишина, мужчина и шофер, пятясь, отступили к машине и спрятались за кузов.
Василий Петрович сдержанно спросил:
— Каково будет решение педсовета?
— При чем тут решение? Разве мы уже заканчиваем? — удивилась Анна Денисовна; неосторожно двинув ногой, задела сумку с молочными бутылками — они жалобно зазвенели, напомнив учителям, что дома их ждут семьи, непроверенные тетради и десятки других забот.
— Сколько же можно ходить вокруг да около? Нам нужно конкретное решение, — требовательно сказал директор. — Нам нужно дать характеристики Никишину и Батову. Ляля Матвеевна, вы напишете их, учитывая все сказанное вашими коллегами?