— Потому что я сегодня в школу самый первый пришел.
Витька даже обиделся, а Юлька и Раиса Ивановна одобрительно улыбнулись — почувствовали союзника.
Кстати, после того сочинения я перестал называть учительницу литературы Душечкой; понял, что Раиса Ивановна давно нас раскусила и с ней надо быть поосторожней и с Юлькой — тоже, очень уж она мучается.
Вот и сейчас стоит к нам спиной, словно все мы ей что-то должны…
Опять эта чертова ирония! Хоть на стенку от нее кидайся. Но иногда она мне здорово помогает. Ростом я не вышел и, наверное, природа взамен силы, которая нынче, как прочел в одной книжке, рассматривается лишь как вторичный половой признак, дала мне иное орудие защиты, и тут уж надо ради справедливости сказать, что даже змеиный яд в малых дозах обладает отличными лечебными свойствами.
Юлька стоит к нам спиной и ждет.
вспомнилось мне.
— Юль, кончай выпендриваться! — поднялся из травы Витька. Длинный, в полосатой футболке, он очень похож на футбольного судью, даже говорит резко, с сознанием особой власти, словно разнимает дерущихся игроков.
Юлька снисходительно посмотрела на него и усмехнулась.
Витька решил отплатить той же монетой; сейчас никто не любит оставаться в долгу, если, конечно, не деньги должен.
— Хватит вам, ребята! — Оля голоском и манерой говорить, приподнимая плечи, словно крылья, похожая на пичужку, умоляюще сложила руки лодочкой. — Через три дня последний экзамен. Ведь это здорово, что школа кончается.
— Начинается пора зрелости, которая, по словам моих предков, сводится к самостоятельному пропитанию, получению отдельной квартиры, — меланхолично заметил Стас, — и произведению потомства, которое должно быть лучше нас. К этому еще надо добавить уважение окружающих, хорошую пенсию, и цикл завершен.
— Не надо, Стасик, я уже много раз это читала. Ты сам в это не веришь.
— Ты, твой Владька и Юлька любите играть в красивые слова. Вы живете иллюзиями. — Стас даже не взглянул на Юльку. — Вы живете в книжках… школьной программы. Может, так удобнее: живи себе в облаках и строй из себя ангела.
— Да, но… — Оля запнулась и виновато посмотрела на нас, словно хотела сказать: я бы прошлась колесом, только бы все улыбнулись, но я не умею…
По шоссе снова с пронзительным ревом пронесся мотоциклист.
— Я бы его поцеловала за это, — с раздражением, словно себе самой, сказала Юлька.
Стас вытащил из заднего кармана техасов ключ на тонкой серебряной цепочке, поиграл им и кинул Юльке.
— Если постараешься, ты его догонишь.
Юлька рывком схватила ключ, словно боялась, что его отнимут, презрительно посмотрела на нас и побежала к мотоциклам.
Все знали, что она еле держит руль.
Витька даже приподнялся на носочки и, гогоча, советовал:
— Упрись нотами в землю. Как почувствуешь, что покатился, беги рядом!
Из травы поднялась Галя, фигурой похожая на спелую грушу, лицо у нее было то ли сонное, то ли мечтательное, и движения плавные, мне иногда кажется, что она не сможет провести рукой прямую линию, у нее обязательно получится изящная дуга.
— Вить, кинь сигарету! — небрежно сказала она, поймала брошенную пачку, заправским движением чиркнула спичку и закурила, затягиваясь глубоко, по-мужски, но не теряя женского обаяния.
— Психопатка, — пренебрежительно заметила Галя, — чего ей надо?.. Чтобы мы встали перед ней на колени, позавидовали ее индивидуальности?..
Едва Витька раскрыл рот, как я молниеносно опередил, выдав его коронный афоризм:
— Завидовать надо курице, она яйца несет.
Витькины влажные губы обиженно выпятились, он не любит, когда его опережают, да еще так нагло! Витька гордился тем, что у него на каждый случай в жизни есть афоризм. Если у вас случится неприятность, он скажет: «Бывает и хуже, но реже», а если вам повезет, он непременно выдаст: «Одним везет, другие везут».
— Слышь, завела! — хлопнул себя по спине Стас, словно я не слышал, как ревет трехсотпятидесятикубовая «Ява».
Юлька выкатила мотоцикл на тропинку, села и выжала сцепление — «Ява» дернулась и покатилась по утрамбованной поверхности.
Гул мотора стал натужным — Юлька поднималась по откосу, мне показалось, что я слышу даже, как похрупывают мелкие камешки под колесом и, выпрыгивая, стукаются о щитки.
Онемев от удивления, мы смотрели на непроницаемую стену кустарника, за которой скрылась Юлька, словно ждали, что кусты вот-вот раздвинутся, и мы увидим ее.