Обратный путь, как часто бывает, показался не в пример длиннее. Поэтому, когда на Сварога выехал из переулка вдрызг пьяный всадник из благородных, пустившийся то ли задираться, то ли жаловаться на жизнь, то ли все вместе, Сварог, не особенно размышляя, поймал его за руку, выдернул из седла, без всяких угрызений совести вскочил на коня и помчался к Бараглайскому Холму, слыша, как пьяный шумно ползает по мостовой и орет отчего-то: «Измена!».
Конь оказался свежим, застоявшимся, и Сварог в считанные минуты пролетел по крутым улочкам, присмотрелся издали к дому Гая — на внутренней лестнице мерцает тусклый светильник, все спокойно, — спрыгнул, хлопнул коня ладонью по крупу, и тот потрусил прочь. Даже если не воссоединится с хозяином, бесхозным долго не останется — как-никак столица, цивилизованный град, где отношение к чужому добру, особенно к тому, что бродит без присмотра по ночам, насквозь философское. У дома не пожалел времени тщательно осмотреться, особое внимание уделяя углам, из-за которых весьма удобно подглядывать, и окнам соседних домов — плотно ли ставни прилажены, нет ли щелей со шпионским уклоном. Вроде бы все чисто. Теперь можно было и поскрипеть дверью: в петли специально подсыпана кирпичная пыль.
Направился в дом, стал не спеша подниматься по внутренней лестнице, скупо, в самую пропорцию для влюбленных, освещенную керосиновой лампой, висевшей на крюке меж вторым и третьим этажами. Наконец-то добрался домой — вот именно, домой, он давно привык возводить любое временное пристанище в гордое звание дома, тогда становится не так грустно жить, наоборот, бывает чуточку веселее. Мимоходом он подумал, что настоящего-то дома, собственно говоря, философски глядя со всех точек зрения, у него никогда и не было. Нынешний замок, порхавший сейчас где-то за облаками, на эту роль что-то не годится. А вскоре и этот дом придется покинуть. Но развить эту мысль он не успел — поднялся на площадку, а там на низких перилах сидела Мара в своем натуральном обличье, закинув ногу на ногу, задумчиво поглаживая лежавшую рядом игрушку из своего богатого арсенала, больше всего напоминавшую морского ежа, бьющегося в падучей.
— Любопытно, где изволит шляться благородный лаур? — поинтересовалась она, не усмотрев на лице Сварога особой озабоченности. — А меж тем добродетель юной девы, несмотря на ее нынешний дурнушечий облик, подвергается постоянной угрозе со стороны творческого люда, так что колено означенной девы покрыто мозолями от частого соприкосновения с буйствующей плотью. Однако, смею заметить, к иной плоти дева была бы не в пример более благосклонна, буде плоть таковая недвусмысленно заявила бы свои права способом, не допускающим двойного толкования…
Сварог поднял ее с перил, и какое-то время она молчала — по чисто техническим причинам, если только уместно столь сухое определение, когда в твоих объятиях юная женщина, сводящая с ума и необычностью своей, и диким сочетанием разнообразных противоречий… вот только на шее у тебя и Странная Компания, и все отсюда проистекающее, а где-то лежит золотая статуя, и кровь подсыхает на мосту…
Тонкие пальчики, способные и нежно приласкать, и моментально отправить в мир иной, скользнули ему под рубаху способом, не допускающим двойного толкования, но Сварог героически превозмог себя, отстранил ее и распорядился:
— Доклад по гарнизону.
Она моментально перестроилась, хотя и не всецело:
— Вокруг — тишина. Гарнизон частично отошел ко сну.
— Точнее?
— Хозяин отошел ко сну. Бабкин внучек отошел ко сну. Жена боцмана, по некоторым данным, читает очень вольному топору наставление по морскому делу. Граф Леверлин до сих пор беседует с ее высочеством о придворном этикете. Одним словом, все при деле. Одна я сторожу, как верный солдат… или как дура.
Сварог усмехнулся. Относительно Делии и Леверлина он и сам третий день питал стойкие подозрения. Вообще-то ее последнего любовника не так давно убили у нее на глазах. Ну да будем реалистами. Принцессы — своеобразный народ. А лучшего способа отвлечься от всех горестей и не сыщется, пожалуй.