– Вот то-то, — сказала Мара. — Самого короля они наверняка пропустят, но по поводу бумаги от него снесутся с дворцом...
– Значит, нужно брать языка, — сказал капрал. — Лучше офицера. Они ж сменяются, а потом свободно шляются по окрестным трактирам. Дело нехитрое — в кожаный мешок насыпается крошеный табак, самого дешевого сорта, накидывается на голову, язык и пискнуть не успевает. Применим испытанные меры убеждения, он и расколется.
– И, если он обманет, сами влезем в капкан, — сказала Делия. — Как бараны.
– Есть способы обезопаситься, — капралу его идея определенно нравилась. — Оставляем в надежном месте надежно упакованным. Пугаем мнимыми сообщниками... Командир, ведь нет другого выхода?
– Так говорите, самого короля они пропустили бы? — задумчиво произнес Сварог. — А я ведь могу и королем прикинуться, я его видел, так что получится...
– А кортеж? — пожала плечами Делия. — У отца решительно не в обычае разъезжать верхом с крохотной свитой. Последний год он появлялся в городе только в автомобиле. Нужен или пышный, многочисленный кортеж, или, по крайней мере, автомобиль — а он единственный в стране. Пожалуй, и в самом деле придется брать пленного. — Она слабо улыбнулась. — Кто бы подумал, что мне придется заниматься такими вещами в собственном королевстве...
– Подведем итоги, — сказал Сварог. — Нужен либо пышный кортеж, либо автомобиль. Ни того, ни другого у нас нет. И создавать из воздуха авто я не обучен. Надо будет Гаудину поставить на вид — за то, что плохо учил... Так что остается возможность прикинуться королем... Принцесса-то, черт возьми!
Делия заинтересованно повернулась к нему.
– Знаете, в чем ваша сила? — спросил Сварог. — Никому нельзя сейчас доказать, что во дворце на вашем месте пребывает двойник. Но если где-то вне дворца появитесь вы, именно вы — любой, не знающий, где сейчас находится принцесса из дворца, вас за настоящую и примет! У нас есть поддельный король и самая настоящая принцесса, а это неплохой задел...
– Великолепная ситуация, право же! — рассмеялась Делия. — Та принцесса, которую считают ненастоящей, хотя на самом деле она настоящая, должна изображать ту, которую считают настоящей, хотя на самом деле она ненастоящая...
– Казуистика прелестнейшая, — кивнул Сварог. — Здорово закручено. Так вот, у меня родилась авантюра. Совершенно безумная, а потому имеющая все шансы на успех. По-моему, успехом заканчиваются два рода авантюр — либо те, что совершаются в глубочайшей тайне, либо, наоборот, невероятно дерзкие и шумные, происходящие с такой наглостью, что никто и предвидеть не в состоянии... Я намерен устроить переполох на всю столицу, действовать наглейшим образом, нарушая все законы. Ни у кого нет возражений? Судя по вашему одобрительному молчанию, вы всю жизнь мечтали попасть в «злодеи короны»?
Он сделал паузу, оглядел внимательно и строго свое притихшее воинство. Слава богу, в его рядах не было ни романтиков, ни ловцов приключений — такие обычно гибнут первыми, предварительно ухитрившись завалить все что только можно. Мара при исполнении, у Делии и Паколета нет другого выхода, тетка Чари с Шедарисом вышли из всех передряг, обучившись великому искусству всегда оставаться в живых. Один Леверлин выпадал из общей картины — но и в нем Сварог был уверен.
Он вздохнул и начал:
– Попрошу слушать внимательно, старательно выискивая слабые места и непродуманные ходы. Прежде всего, Делия, вы набросаете возможно более точный план королевского дворца. Игра начинается с того, что мы с Марой входим в боковые ворота. В любом дворце, помимо парадных входов, есть боковые ворота, и не одни...
Глава пятая. О практическом использовании серых медведей
В любом дворце есть боковые ворота, и не одни — для лакеев низшего ранга, мастеровых, поставщиков провианта и топлива, печников и золотарей... Это в королевские покои пробраться крайне трудно, а калитки для челяди весьма доступны. Они охраняются теми же синими мушкетерами и золотыми кирасирами — но попадают туда на стражу в виде наказания и к своим обязанностям относятся не в пример халатнее.
Не понадобилось даже отводить глаза. Сварог с Марой, одетые горожанами средней руки, с бляхами мясников, с небольшими мешками за спиной, провели в ворота пегую корову, самую настоящую и купленную на свои деньги. Человек, ведущий животину на дворцовые кухни, выглядит вполне благонадежно и благонамеренно, благодаря корове став даже более незаметным, чем если бы он шел сам по себе. Их мешки проверять не стали — обычно проверяют, что человек выносит (особенно если он идет оттуда, где многое можно вынести), а входящий с мешком подозрений не вызывает, благо здесь еще не водятся террористы с бомбами. Кирасиры и ухом не повели, терзая «пятнашку».
Корову они сбыли с рук очень быстро — остановили какого-то кухонного мужика и велели отвести в хлева при кухне, как заказанную якобы господином третьим помощником распорядителя. Потом отыскали укромный уголок в зарослях черемухи за деревянным сортиром, развязали мешки и из зарослей вышли уже синими мушкетерами. Появление таковых в районе кухонь и кладовых никого не должно было удивить — синие мушкетеры частенько туда захаживали, привлеченные изрядным количеством молодых смазливых прислужниц, не имевших привычки отказывать господам гвардейцам. Юный вид Мары подозрений не вызывал — король частенько в виде особой милости приписывал отпрысков знатных родов к гвардейским полкам с правом ношения мундира. Не вызывал подозрений и Доран-ан-Тег в руке Сварога: господа мушкетеры, будучи поголовно дворянами, любили носить вне строя фамильные реликвии вроде старинных мечей или прославленных в родовых хрониках протазанов.
Приходилось пробираться по довольно людным местам «благородной» половины дворца — с применением того, что в колдовском лексиконе именуется «отводить глаза». Даже если кто-то незамеченный оказывался поодаль, вне зоны воздействия, он видел издали двух шагавших с деловым видом мушкетеров, и не более того. Дворец со всеми своими службами, особняками, парками и прудами раскинулся на полусотне югеров, а синих мушкетеров насчитывалось не менее двух тысяч — так что запомнить всех поголовно не могли и здешние «топтуны».
– Я начинаю думать, что ты гений, — сказала Мара. — Никто и не почесался...
– Не накаркай, — сквозь зубы сказал Сварог.
Они как раз проходили мимо одной из бесчисленных лестниц собственно дворца — правда, с той стороны, что считалась задворками королевской резиденции. У перил стояла Арталетта в полковничьем мундире, как обычно. Сварог мимоходом оглянулся на нее — и ощутил легкое беспокойство.
Она не должна была их видеть, они заметили девушку еще издали и приняли должные меры. Но черноволосая красавица вдруг встрепенулась, подошла к самым перилам, уставилась прямо на Сварога, от растерянности остановившегося, и лицо ее приняло странное выражение — нет, она все же не видела их, но, нет сомнений, усмотрела что-то. Сварог опомнился и ускорил шаг. Оглянулся издали — Арталетта даже шагнула вниз по ступенькам, остановилась, встряхнула головой, словно отгоняя наваждение, лицо ее стало растерянным, она колебалась...
– Ходу, — сказал Сварог. — Что-то с ней не то.
Они пересекли двор, спустились по широкой лестнице и вошли в ворота королевского зверинца, совершенно не охранявшегося. Огромный буро-коричневый мамонт с Сильваны для замысла Сварога не подходил, и они миновали огромный вольер, огороженный рядами торчащих из земли шипов, прошли мимо диких кабанов с отрогов Каталаунского хребта, взятых сюда за устрашающую величину, мимо зебр, львов, верблюдов, меланхолично висевшего на ветке удава, обезьян, касатки в огромном пруду, крайне несимпатичного крокодила, диких быков, содержащихся для травли собаками.
И вышли к экспонату, которому помимо своей воли предстояло стать их сообщником. Большой кусок земли был огорожен высоким железным забором из прутьев толщиной с человеческую ногу.