– Ты его заработай сначала, — криво усмехнулся Сварог.
– Наизнанку вывернусь, — истово сказал Бони. — Все. Гоните — не уйду. Три королевства там или четыре... Весь ваш, до печенки. То-то вы к харланской границе, чтобы через Ямурлак и Пограничье...
Сварог помрачнел — верзила ухитрился затронуть больное место. Впрямую об этом еще не говорили, но подразумевалось, что у него есть точный план, как попасть в три королевства. А плана как раз не было, вернее, его приходилось срочно менять, потому что старый ничего случившегося не предусматривал...
Чтобы сменить тему, Сварог быстро сказал, положив пальцы на пряжку:
– Ладно. Насколько я понимаю, ты все осознал, все прикинул и понимаешь, на что идешь?
– Понимаю. — Бони расстегнул камзол и вытащил висевшую на шнурке бесформенную фигурку. — Могу поклясться Великой Матерью. В наших местах Великую Мать почитают, не псину какую-нибудь.
Сварог махнул рукой:
– Без церемоний. Верю. Но если что...
– То — еще как, — подхватила Мара.
– И моментально, — пообещал Шедарис, на лету ухвативший оскорбительный для него намек на крылатого пса Симаргла, но сдержавшийся.
– Хватит вам, — рявкнул Сварог. — Если еще хоть раз придется вас разнимать — обоих вышвырну без отпускного свидетельства! Усекли?
Определив на глазок рост Бони, он принялся на глазах у всех мастерить соответствующую одежду. Бони зачарованно уставился на него:
– Ну ничего себе... А лошадей, значит, вы этак не можете?
– Увы, — сказал Сварог с искренним сожалением. — Зато пароход твердо обещаю, как только доберемся до реки.— Он бросил Бони охапку одежды. — Но насчет лошадей самим придется озаботиться.
– Проезжал я в Харлан по этим местам. Окрестные дворяне приторговывают... Да, а погоня за вами есть? По земле, я имею в виду. Как это у вас обстоит в небе, я уже видел...
– Если погони нет, наверняка будет, — сказал Сварог. — Поэтому из Гутиорса нам следует убраться как можно скорее. До наступления ночи отыскать лошадиного барышника...
– Да знаю я тут одного, — сказал Бонн. — У самого-то денег не было, вот я и нацеливался, когда стемнеет, разжиться коняшкой возле кабака. На мне и без того грехов достаточно, чего бояться... Одному-то это провернуть легко, а вот восьмерым потруднее. Придется честно покупать.
И полез в кусты переодеваться. Остальные обступили Сварога, глядя вопросительно.
– Он не врет, — сказал Сварог. — Возьмем. Правда, первое время придется присматривать...
– Присмотрим, — заверила Мара. А тетка Чари мечтательно сказала:
– Поскорее бы добраться до Итела и сесть на пароход. На воде как-то спокойнее...
«И любой там, наверху, при некоторой сноровке сможет нас рано или поздно вычислить», — мысленно добавил Сварог. Мысленно же чертыхнулся, сказал:
– Предложите светлую идею. Как так вышло, что восемь благородных дворян и дворянок путешествуют пешком?
Странная Компания прилежно погрузилась в раздумье. Первой отозвалась Делия:
– Означенные дворяне ввязались в некое пари с другими дворянами, поставив на кон лошадей. И проиграли. Подробностей выдумывать не стоит — нет нужды растолковывать их каждому встречному-поперечному. Главное, никто не удивится. Все в духе Ронеро, встречались пари и диковиннее...
– Великолепно, — искренне сказал Сварог. — Кроме того, у нас в запасе есть прием, великолепно сработавший нынче же утром. Вы, принцесса, всегда можете изображать в этих местах себя самое. Вы на охоте, далеко забрались...
– К вашим услугам, — серьезно сказала Делия. — Если только нам не приготовят какого-нибудь пакостного сюрприза...
– Будьте уверены, — сказал Сварог. — У меня стойкое впечатление, что пакостных сюрпризов нам приготовят кучу. Но и мы, как показали последние события, способны на сюрпризы. Это немного утешает, вам не кажется?
Она слабо улыбнулась:
– Пожалуй...
Глава седьмая. Шаррим - это шаррим!
Из кустов вылез Бонн, завернул пулемет в свой старый камзол, и они двинулись вперед. Вскоре вышли на мощеный тракт — как раз неподалеку от каменного мерного столба, круглого, украшенного медным государственным гербом, позеленевшим от бремени лет. Далеко впереди виднелись крайние дома городка, и шагать, видя конкретную цель, стало веселее. Шедарис даже замурлыкал бодрую песенку:
Ехавший навстречу на одноколке крестьянин оглядел их с большим любопытством, но приставать с вопросами, понятно, не посмел. Примерно так же повел себя и габелар[11], торчавший с пикой у входа в город, — но этого они зацепили сами, осведомившись о ближайшем постоялом дворе, достойном благородных особ. При этом Сварог громко проворчал, обращаясь к своим, но рассчитывая в первую очередь на скучавшего стража, враз навострившего уши:
– Все традиции мы соблюли, господа. Дали ему уехать со всеми выигранными лошадьми, но если он нам тут попадется, имеем все основания затеять поединок... Любезный, тут не проезжали два дворянина с восемью лошадьми в поводу?
– Никак нет, ваша милость! — браво рявкнул тот.
– Ну, если приедут, вы нас найдите, в долгу не останемся, — благосклонно пообещал Сварог. — Я ему покажу, как коней выигрывать... Пойдемте, господа.
Отыскав постоялый двор с лирическим названием «Свинья и сковородка», члены подпольного общества «Странная компания» первым делом умылись, после чего расположились в зале для благородных, блаженно вытянув ноги, а слуги уже проворно таскали на стол блюда, тарелки, кувшины и бутылки. Между делом Сварог успел преподнести хозяину историю с проигранными конями, принятую тем безоговорочно, но со специфическим выражением лица, гласившим, что слыхивал хозяин и не такое, и каждый сходит с ума по-своему, а благородные лауры — тем более, с присущей им фантазией. И пообещал послать мальчишку за лошадиным барышником.
Дела понемногу налаживались. Долгое время все старательно жевали, глотали и отхлебывали. Потом стали понемногу отваливаться от стола, только Бони неутомимо похрустывал косточками аппетитно зажаренных в сметане зайцев, урча, что следует отъесться за все прошлые скитания, и здешняя жратва, как ни крути, получше украденных гусей, зажаренных в лесу на костре и слопанных без крупинки соли.
Сварог лениво смотрел в окно. Ощущение набитого брюха наводило на идею вздремнуть минут эдак шестьсот. За окном была крохотная площадь, украшенная крохотной ратушей и тремя громадными свиньями, блаженно развалившимися как раз посередине. Он машинально извлек из воздуха сигарету, прикурил от указательного пальца, дернулся было, но вспомнил, что кругом свои, и глубоко затянулся. Бони уставился на него, перестав даже от изумления чавкать, потряс головой, вновь захрустел косточками и зачавкал — но уже гораздо более философски.
– Вино, признаться, не из лучших, — грустно сказал Леверлин. — С тоской вспоминаю погреба Коргала... — И обвел зал безрадостным взором, не задерживаясь ни на некогда белоснежных, а теперь изрядно пожелтевших скатертях, ни на кое-где траченных молью занавесках с ручной вышивкой.
– Это где? — поинтересовалась Мара.
– На Сильване. Там мы с графом Гэйром одержали...
– Одну из самых блистательных своих побед, — проворчал Сварог. — Граф, вы были неподражаемы...
– Потом расскажете? — чуть ли не одновременно потребовали Мара с Делией.
Сварог чуть смутился, фыркнул, отвел глаза — и передернулся от пронзительного свинячьего визга. Глянул в окно.
Свиньи уже улепетывали в разные стороны с удивительным для таких туш проворством, а виновник переполоха, конный габелар, уже слетел с седла, прогрохотал сапогами по невысокому каменному крыльцу и, растворив парадную дверь молодецким пинком, скрылся в ратуше. Конь, оставшись в одиночестве и непривязанным, постоял немного, подумал и лениво побрел прочь.