К нему подбежал дружинник в начищенной кирасе и азартно зашептал на ухо.
– Поздравляю, господа, началось, — сказал Сезар. — К воротам уже прискакала какая-то банда, именующая себя синими мушкетерами. И командует ими, по определению моего верного оруженосца, смазливая черноволосая девка. Одеты, правда, как настоящие синие мушкетеры... Пойду взгляну.
– Я с вами, — сказал Сварог.
– Подождите, я тоже. — И Делия шепнула на ухо Сварогу: — Вдруг удастся ей что-то объяснить...
– Попробуйте, — сказал Сварог. — Но что-то не верится...
Они поднялись на внешнюю стену по каменной лестнице без перил. Камень был предусмотрительно посыпан песочком, чтоб в случае чего подошвами по крови не скользить. У ворот, с той стороны, топтались десятка два синих мушкетеров. Их кони выглядели свежими — явно меняли где-то неподалеку. А вот лица оптимизма не выражали. Настороженные, серые от пыли. Особенно безрадостные у тех мушкетеров, кто разглядел ствол нацеленного вниз пулемета.
– Прикройте пока лицо, — сказал Сварог Делии, и она низко надвинула бадагар.
Сезар прорычал вниз:
– Ну, хамье, какого рожна приперлись?
Оскорбленные дворяне, отринув усталость, ответили дружным ревом, забыв даже про пулеметный ствол, но Арталетта подняла руку в красной замшевой перчатке, и все моментально умолкли. Сварог констатировал, что черноволосая красотка неплохо управляется с буйными гвардейцами. И вежливо раскланялся с ней, снявши бадагар.
Она смотрела на Сварога внимательно и недобро — должно быть, знала о нем больше, чем хотелось бы. Какое-то время они мерились взглядами, и ее прекрасные синие глаза Сварогу крайне не понравились — таилось там что-то дикое, жестокое, непонятное, и зрачки преследовательницы были невероятно расширены, прежде Сварог ее такой не видел. Чтобы внести ясность, произнес про себя должное заклинание — и растерянно пожал плечами.
Вокруг ее стройной фигурки, затянутой в полковничий мундир, зловеще чернел странный ореол, напоминавший гирлянду причудливых снежинок, — совершенно непонятный, неизвестно что означавший и ставший с последней встречи вдвое больше размером. Примерно так Сварог чувствовал себя когда-то в Монголии, ради развлечения тыкая пальцем в клавиши компьютера и тупо взирая на сменявшие друг друга таблицы, желтые на черном, то ли просившие что-то сделать, то ли прилежно о чем-то докладывавшие — на английском, с которым он был не в ладах...
Примерно так было и сейчас, разве что теперь он был трезв. Одно различие: он не знал, что видит, но не сомневался, что витавшая вокруг Арталетты аура связана с самым черным злом. Слишком много непонятного — столько, что перестаешь его опасаться...
А приготовившиеся к осаде воины Сезара, естественно, ничего такого не видели. И краем глаза Сварог отметил маслянистую ухмылку пулеметчика, откровенно рассказывающую, как бы тот поступил, попадись ему эта девица одна. Без охраны. В дремучем лесу.
Арталетта тряхнула головой, отбросив на спину повисший на шнурке форменный бадагар. И крикнула:
– Немедленно опустить мост и сложить оружие! Именем короля!
С физиономии пулеметчика маслянистая ухмылка тут же пропала.
Сварог покосился на Сезара. Граф был великолепен. Он тщательно оправил кирасу, водрузил на голову рокантон так, чтобы его гребень был строго перпендикулярен земной поверхности, величественно скрестил на груди руки в кольчужных рукавах и невыносимо долго держал паузу, доводя всадников до белого каления. И, на миг упредив раскрывшую было рот Арталетту, звучно заговорил:
– Милая девица, если вы хоть немного разбираетесь в геральдике и сопутствующих ей дисциплинах, равно как и в старинных традициях благородного дворянства, вам следовало бы давно понять, что водруженный над сим замком вымпел рокоша прямо-таки обязывает нас отнестись и к отдаваемым от имени короля приказаниям, и к нему самому без малейшего почтения. Совершенно, я бы сказал, наплевательски. Я готов пропустить в замок вас одну, если только не заломите за ваши услуги чересчур дорого.
Недобрая ухмылка снова вернулась на физиономию пулеметчика. Все в порядке. Хозяин замка знает, что делает. А посему — подчиненным не стоит заморачиваться.
Она сдержалась невероятным усилием воли. Побледнев от злости, выговорила холодно:
– Я — Арталетта, герцогиня Браг, полковник Синих Мушкетеров. Полагаю, это имя известно и в вашей гнилой дыре? Именем короля приказываю сложить оружие и сдаться. Люди, стоящие рядом с вами, — государственные преступники, злодеи короны...— Ее речь не была выстрадана трехдневным бездельем и, как минимум, в остроумии явно проигрывала перед речью хозяина замка. И, кажется, она этого не понимала.
– Помилуйте, я сам вот уже третий день — государственный преступник и злодей короны, — сказал Сезар. — Объясняю вам внятно и разборчиво: я тут объявил рокош согласно исконным вольностям. А посему на короля нам плевать. И чихать тоже. И даже, я бы сказал... ну, вы поняли. Если вы в самом деле дворяне, ведите себя, как положено. На штурм, господа, на штурм! — В этой части его речи главным была обида, что он, бедолага, три дня мается, такую бучу затеял, а противник никак не начнет решительные действия.
– Не пройдет и часа, как вам предоставят это удовольствие.
– Вот и прекрасно! — захохотал Сезар. — К чему тогда лишняя болтовня?
Сварог придвинулся к Делии, встал так, чтобы моментально заслонить ее при нужде, тихо предложил:
– Ну, попробуйте...
Делия сдвинула бадагар на затылок, она волновалась. Арталетта что-то тихо приказала своим, Сварог насторожился, переглянулся с Сезаром. Тот легонько хлопнул по спине пулеметчика. Пулеметчик кивнул, не оборачиваясь.
– Арталетта! — громко сказала Де-лия. — Я могу доказать, что я — настоящая, могу вспомнить все, что знаем только мы с тобой, начиная с детства...
Мушкетеры вдруг развернули коней, уносясь прочь. Арталетта подняла руку с пистолетом, но Сварог загородил Делию, и пуля ушла неизвестно куда. Он выхватил из-за пояса два своих пистолета, выстрелил вслед. Стена окуталась дымом — строчил пулемет, вразнобой грохотали мушкеты, свистели арбалетные стрелы. Двое всадников вылетели из седел. Третий упал вместе с лошадью. Остальные унеслись под защиту ближайших деревенских домов.
– Я же говорил, — сказал Сварог Делии. — Не стоило пытаться.
– Не могу поверить, что она хотела меня убить... — В эту секунду Делия вдруг стала похожа на маленькую девочку, которую царапнул котенок. Она с ним играла, а он царапнул. От обиды и от растерянности у принцессы опустились руки.
– А если она не верит, что вы — это вы? И если она — уже не совсем она? — зло отрубил Сварог, гадая, что, вполне возможно, вместо любых слов следовало отвесить пощечину. Лучшее средство против назревающей истерики. Однако не престало благородному лару хлестать по щекам наследницу трона, как будто они мусорщик и кухарка. Глядишь, попадет сей пикантный эпизод в сказание, стыда не оберешься. Да и сама Делия, молодец, быстро опомнилась, приняла более-менее величественную позу. Но в глазах все равно плясали искорки растерянности.
– О чем вы?
– Потом... — Еще не хватало, чтобы он всех окружающих посвящал в тайны ронерского двора.
Сезар, совершенно их не слушавший, торжествовал:
– Почин есть, милорд! И счет, хур Симаргл, в нашу пользу! Ах ты, еще ползет...
Он выхватил пулемет у дружинника. Сварог глянул в поле. Тот, что упал с конем, пытался отползти, упираясь локтями и волоча ноги.
– Подождите. — Сварог отвел пулеметное дуло. — Как насчет пленного, граф?
– Мне он совершенно не нужен. На данном этапе осады. Что он может знать? — Лицо хозяина крепости выражало неподдельное изумление. Дескать, на войне как на войне, и любое благородство должно иметь разумные рамки.
– Зато мне он весьма пригодился бы. Он же из тех, кто за нами гнался.