– Видел тени? — спросила Мара, севшим голосом, подъехав. Беззаботности разом поубавилось.
– Видел, — угрюмо сказал Сварог, с отвращением чувствуя, как по спине побежали струйки холодного пота.
Остальные тоже все видели, но ехали, словно ничего не произошло.
– Куда теперь? — совсем буднично спросил Шедарис, когда они на пару ферлонгов[17] углубились в таинственные земли.
Сварог огляделся, прикинул направление по солнцу и махнул в сторону скал:
– Туда, пожалуй...
– Может, сначала подеремся? — спросила Мара.
– С кем это?
– А вон с теми назойливыми типами.
Сварог оглянулся, зло сказал сквозь зубы:
– Ну, это меня уже достало...
По другую сторону рва стояла тесно сбившаяся кучка всадников, человек двадцать. Половина — в форме синих мушкетеров, которую Сварог начинал уже тихо ненавидеть, половина в зеленых с желтым шитьем мундирах пограничных егерей. Почти все они были без шляп — несомненно, часть большего отряда, ополовиненного пусть недолговечным, но свирепым и тяжелым в общении колдуньиным волком. Колдовство бабки-гусятницы дало сбой — они все должны были остаться в той ложбине с порванными глотками или, по крайней мере, лишиться всех лошадей. А они прошли. Причина, скорее всего, в Арталетте — в том, что за ней стоит...
Арталетта находилась впереди, у самого рва, яростно жестикулируя, взмахивая плеткой, но непохоже было, что ее пылкие речи и строгие приказы двигаться дальше находят горячий отклик в массах. Массы тоже отчаянно жестикулировали, показывая то на древний менгир, то на остатки межевой канавы. Со стороны противника последовало несколько выстрелов, неприцельных, скорее уж пристрелочных, чтобы продемонстрировать служебное рвение, вслед за чем на границе вспыхнули ослепительно огненные шарики и тут же погасли. Свиста пуль беглецы так и не услышали — Хелльстад, судя по всему, умел защищаться от направленного извне хамства.
Сварог кивнул Маре. Она послушно выхватила пистолет и наугад выпалила. Еще один огонек полыхнул и погас точ-нехонько на границе.
Дискуссия в рядах преследователей достигла финала — Арталетта вытянула коня плеткой, в три прыжка миновала ров и, не сбавляя аллюра, понеслась по владениям Хелльстада.
– С-стерва... — сказал Сварог не без уважения.
Следом за ней неслись человек восемь. Два мушкетера, остальные — егеря. Оставшиеся у рва повернули коней, целеустремленно припустили в лес. Вряд ли они отправились в родные казармы. Скорее уж, решили пополнить собой лесную братию, если примут.
– Ну, пора кончать с этими догоняшками, — сказал Сварог. — Сколько можно?
Бони кивнул, слез с седла, отвязал пулемет, лег и по-крестьянски обстоятельно стал выбирать удобную позицию, елозя животом по земле, вытягивая шею и всматриваясь.
– Граф! — умоляюще воскликнула Делия из-за спины оттесняющего ее от происходящего Леверлина.
– Я понял, — мрачно сказал Сварог. — Что ж, я не добрый, мне просто нужно разобраться... Эту бешеную девку брать живой, понятно? Чтоб ни волоска с ее головы... Держите коней!
Он спрыгнул на землю, вынул топор из петли. Всадники Арталетты неслись вскачь — вопреки всем законам тактики, решительно запрещавшей кавалерии атаковать вверх по склону. Должно быть, их тоже допекло, и они хотели побыстрее со всем этим покончить. Бони, прижав приклад к плечу, поднял голову:
– Командир, скажи историческую фразу. Больно уж торжественный момент.
Сварог не видел в моменте ничего торжественного, но всегда старался удовлетворять мелкие капризы своего воинства, если они не шли в ущерб делу. Подумав, он сказал историческую фразу:
– Огонь!
Пулемет загрохотал, выплевывая из ствола низко гудящих свинцовых пчелок и понемногу заволакивая дымом все вокруг себя. Лошади волновались, шарахались, ржали — а там, впереди, кони летели наземь вместе со всадниками, как сбитые кегли, вздымались фонтанчики пыли, кто-то вылетел из седла, и его гнедой промчался мимо Сварога, кто-то повернул назад, но все равно не успел, кто-то стал забирать в сторону, но его достал выстрел Мары. Благородную ратную схватку это ничуть не напоминало, но тут уж было не до благородства.
Полное поражение погони обозначилось почти моментально — одна Арталетта неслась вперед, и Сварог, приложив ко рту вертикально правую ладонь, послал ей навстречу несколько коротких слов, магию Гэйров, оказавшуюся вполне актуальной и весьма полезной, как бы там не уверяли в Магистериуме, что магия ларов в Хелльстаде вроде как бессильна — и ее конь, пробороздив землю задними ногами, застыл как вкопанный, дико вращая вылезшими из орбит сумасшедшими лиловыми глазищами. Арталетта, еще не понимая сгоряча, что произошло, бешено его шпорила.
Сварог подошел к ней и, поигрывая топором, сказал:
– Слезайте, герцогиня, приехали...
Она спрыгнула на землю, даже не спрыгнула, а соскользнула с проворством ядовитой змеюки, замахнулась мечом. За пистолеты и не пыталась хвататься — видимо, знала, что против Сварога это бесполезно. Сварога так и подмывало одним ударом отправить ее к праотцам, особенно когда он увидел вблизи ее совершенно безумное лицо с посиневшими губами, покрытыми пеной, но не следовало срывать раздражение на человеке, вполне возможно, ставшем жертвой загадочного зла. Он благоразумно снес ее клинок у самого эфеса, а потом, плюнув на всякую галантность, метко угодил ей концом топорища в солнечное сплетение. Только пена с губ брызнула во все стороны.
И все равно, вязать ее пришлось вчетвером, она сопротивлялась с яростью фурии, для обычного человека вовсе уж невероятной. Связанная, принялась кататься по земле, дрыгая и лупя ногами куда попало. Сварог растерянно гадал, что делать дальше.
– Держитесь в сторонке, принцесса, — сказал он. — Честное слово, укусит... Скажет мне кто-нибудь, что с ней теперь предпринять?
– Прикладом по башке, — мрачно предложил Бони, посасывая прокушенный палец.
– Раздеть ее надо и осмотреть как следует, — подал голос Паколет. — Вдруг что и найдем.
– Чувствуешь что-нибудь? — заинтересовался Сварог. Ему было не до смеха, хотя краем глаза он заметил, как отреагировала Делия на рекомендацию «раздеть». Кажется, при любом исходе их начинания Паколету лучше будет поискать подданства в другой стране.
– Да толку от меня, вот бабка... Короче, это не в ней. Столько-то я просекаю, а дольше не хватает учености. Или наговорная иголка, или что-то в одежде, а может, и опоили, тогда придется тягомотнее...
– Это сколько же у нас будет покусанных, пока осмотрим? — с сомнением сказал Сварог.
– Палку в пасть, завязочки на затылке, — со знанием дела предложил Шедарис. — Четыре колышка в землю, привязать руки-ноги. Тогда не подрыгается. Бывало... — Он крякнул и поспешно умолк.
Сварог не стал уточнять, для чего предназначалась такая технология — примерно догадывался и сам, что с ее помощью творят в захваченных городах. Он кивнул:
– Ну ладно. Походно-полевой сеанс борьбы с черной магией, говорите...
Присел на корточки, когда все было готово, попытался применить все, чему его научили. Явственно видел загадочный черный ореол, окаймлявший лежащую девушку, эту гирлянду причудливых черных снежинок, бесплотных, как дым, вызывавших в висках неприятное покалывание. Осторожно коснулся растрепавшихся черных волос и убедился, что ищет где следует: ладонь кольнуло в нескольких местах, словно он трогал не просто колючего, а еще и невероятно холодного ежа.
– Держи-ка ей голову покрепче, — сказал он Шедарису. — Помогите кто-нибудь, быстро! Да навалитесь вы без церемоний, чтоб не дергалась! Есть там что-то! Принцесса, не путайтесь под ногами!
Растопырил пальцы, собрал волосы в пучок, откинул с висков. Паколет, во многих ситуациях бесполезный балласт, здесь оказался прав: за ухом под нежной кожей сидела длинная то ли игла, то ли булавка, наружу торчала лишь странная головка. Из-под зажатой зубами палки наружу лезли и лопались в воздухе пузырьки фиолетовой пены. Бесцеремонно намотав ее волосы на кулак, Сварог тремя пальцами ухватил крохотную треугольную пластинку, примерился как следует, дернул.