— Я обещал тебе рассказать все, что знал о твоих поисках и сдержал слово. Сейчас ты знаешь все, что было известно мне. Я дал слово, что тебя будет учить тот, кому нет равных в Ойкумене. Можешь верить, можешь не верить, однако не пытайся меня оскорблять.
Они снова посидели в молчании, глядя на восходящее солнце. Несмотря на золотой рассвет, небо сохраняло цвет огня и крови.
— Значит, мы договорились, — полуутвердительно вымолвил бретер.
— Договорились, — согласилась Елена.
— Как тебя дальше называть?
— Что?
— У тебя много имен. Люнна, Вэндера… Какое из них настоящее, как мне обращаться к тебе?
Елена задумалась, надолго. И ответила, когда бретер уже не ждал.
— Зови меня Хель.
— Уверена? Это демоническое имя, многие сочли бы, что тебе оно не принесет счастья.
— Уверена. Я брала разные имена, это не уберегло от страданий, потерь и бегства. Так пусть я буду зваться так же, как и в начале, когда пришла сюда.
— Пусть будет так, — согласился Раньян. — Хель. Женщина из ада.
Подгоняемый крепнущим ветром, оседлав передний край набирающего силу шторма, небольшой кораблик двинулся по ходу рассвета. Судно уплывало в сторону границы, где смыкались вода и небо. Пока не исчезло вовсе. Остался лишь небесный огонь, раскрасивший волны и тучи в багрово-красный цвет свежепролитой крови. И наступающая тьма, что предвещала скорую бурю.
Эпилог
Наверху светило неяркое зимнее солнце, и день был в разгаре, здесь же, глубоко под землей, царили полутьма и тишина. Ее нарушали только редкие капли, срывающиеся с высоких сводов рукотворной пещеры да постоянный, монотонный шорох, прерываемый тихими щелчками.
Чудовище скользило внутри магического круга, как огромная широкая лента длиной в полтора человеческих роста. И Лента действительно была пестрой, сочетала оттенки оранжевого, красного и желтого на темно-коричневой основе. Сегментированный панцирь сухо потрескивал на сочленениях, шуршали лапки. Движение не прекращалось ни на миг — вот многоножка проверяет на прочность окаймленный зелеными свечами круг, нарисованный кровью детоубийцы, а вот перетекает в середину фигуры, рисуя восьмерки. Создание никогда не уставало и не отступало.
Темноволосая колдунья сложила руки на груди, мрачно созерцая насекомоподобную жуть, одно из страшнейших созданий Пустоши. И, пожалуй, самое дорогое, стоящее больше собственного веса в чистом золоте. Женщина пребывала в ярости, которую с большим трудом удерживали обручи железного самоконтроля, обязательного спутника колдовского мастерства.
Каменная лестница за спиной волшебницы отозвалась эхом негромких шагов. Красноглазая ведьма ступила на полированный гранит, которым был вымощен пол крипты для особых практик. Колдунья обернулась, несколько мгновений две женщины смотрели друг на друга, очень похожие — одинаково высокие, черноволосые, хладнокровно-высокомерные. Черный взгляд скрестился с кроваво-красным. После секундной заминки ведьма опустила глаза.
— Подойди, — приказала магичка. — Посмотри.
Не поднимая глаз, ведьма шагнула к патронессе. Рука в темной перчатке легла на эфес меча, отводя рукоять в сторону, чтобы не мешала ходьбе. Они встали бок о бок, будто злые сестры, глядя на бег текучей твари в круге. Зеленые свечи качали высокими язычками пламени, укрепляли магическую преграду, не позволяя созданию вырваться на свободу.
— Я ничего не вижу, — констатировала ведьма.
— Действительно, — саркастически заметила колдунья. — И немудрено.
Словно почувствовав, о ком идет речь, Лента скользнула к границе, поднялась на две трети своей длины, словно готовая к броску змея и качнулась перед людьми в готовности атаковать. С десяток хватательных ножек и бритвенно-острых жвал двигались в едином ритме, готовые цепляться, рвать и грызть. Убедившись, что добраться до жертв не получится, чудовище опустилось на камни, продолжило бег.
Колдунья молчала, ожидая.
— Я виновата, — ведьма, наконец, сдалась и признала вину. — Мои литиры оказались не столь хороши, как следовало. Безмозглая тварь так ничего не нашла.
— Неужели? — яда в словах колдуньи прибавилось, будто накипи поверх бульона, так что ведьма отступила на пару шагов, словно в замешательстве.
— Что я сделала? — хрипло спросила красноглазая. — В чем ты меня винишь?
— Действительно, твои литиры оказались не столь хороши… — магичка прищелкнула длинными пальцами с выкрашенными в золотой цвет ногтями. На руках не было ни колец, ни браслетов, лишь серебряная проволока, аккуратно введенная под кожу и свитая хитрыми узорами для концентрации магической энергии.