— Итак?
Лондон неторопливо подыскал себе кресло, устроился в нем, поглядел на О'Брайена взглядом хищной птицы.
— Он того сорта человек, это правда.
О'Брайен расслабился.
— Ты даешь согласие?
— Я этого не говорил.
— А что такое?
Между ними повисло молчание. Лондон развернулся, осмотрел график на прикрепленном к стене листе ватмана. Тот самый чертеж, какой перед тем лежал на столе. Оконечность единственной красной линии переместилась, быть может, на четверть дюйма дальше.
— Индекс лояльности?.. — спросил О'Брайен.
Лондон кивнул.
— Он слишком порывист. Разбрасывается. Он такую чушь нес насчет того, что не умеет продумывать свои по-ступки. Что они-де просто являются к нему, и это решение всегда верное. Опасаюсь, что он будет безжалостен.
— Это хорошее качество для революционера.
— Всё зависит от типа революции.
О'Брайен посмотрел на красную линию.
— Ты считаешь, он опасен?
— Я это знаю наверняка.
Лондон склонился вперед, постучал по столешнице желтым ногтем.
— Если дать ему попробовать абсолютную власть на вкус, он станет смертельно опасен для всех и каждого на своем пути.
— Пуля — универсальный аргумент, — сказал О'Брайен.
— Я об этом и говорю, — ответил Лондон, — что мы с тобой смертны.
Глаза О'Брайена расширились.
— Так или иначе он опасен, — сказал Лондон. — Если Мёвиус вдруг откроет для себя основные элементы нашего плана, если обнаружит, скажем, что Сесилия Лэнг специ-ально склоняла Коора к мысли низопросить Мёвиуса... — Старик щелкнул языком по нёбу, издав звук удивительно сходный с пистолетным хлопком.
— Кто возьмется для него за грязную работу?
— Мёвиус сам предпочитает выполнять такую работу.
— Качества, благодаря которым он идеально подходит для наших нужд, одновременно делают его чрезвычайно опасным для нас же, — сказал О'Брайен. Он потер седею-щий висок и опустился в кресло напротив Лондона. — По-лагаю, мы это правильно оценили. Нам ничего не остается делать, как неусыпно следить за ним и мгновенно устра-нить, когда он изживет свою полезность.
— Боюсь, — сказал Лондон, — что ему нельзя доверять контроль над правительством. Я бы предупредил осталь-ных. Чтобы любой в случае чего мог взять на себя эту зада-чу.
— Было бы преступно так вот похерить всю нашу подго-товительную работу, — возразил О'Брайен. — Чудо, что Грейс так повезло.
Лондон осел в кресле, понурив голову.
— Не уверен, что это к лучшему. За Грейс увязался хвост. Пришлось их аж за Ласкаду вывести, прежде чем она сумела стряхнуть погоню.
— Мёвиус отдает себе отчет в том, как важен? — спросил О'Брайен.
— Насколько я могу судить, он всегда отдавал себе в этом отчет.
О'Брайен покачал головой.
— Из отчетов явствует, что он не был исключительно эгоцентричен. Но все эти путешествия по туннелям, встре-чи с загадочными заговорщиками, внезапный всплеск внимания и так далее предназначены для...
— Это другое, — сказал Лондон. — Нэвви и Мёвиуса чуть не загребли той ночью. Кто-то видел Мёвиуса с Клэнси. В Ричмондском и Риверсайдском Крольчатниках учинили облавы. Клэнси раскололся под пытками. К счастью, знал он немного.
— И что случилось? — спросил О'Брайен.
— Трое клевретов Коора ждали в засаде у канализационного люка. Нэвви сказал, что, не будь Мёвиус страшен в бою, им бы крышка настала. Нэвви едва его оттащил. А Мёвиус еще вырвался и выстрелил в Аддингтона.
— В Аддиннтона? А что он там...
— Когда схватили Клэнси, Аддингтон пожелал самолично... провести допрос. Но Клэнси знал только, что Нэвви с Мёвиусом встретятся с двумя нашими у того канализационного люка.
— Я так понимаю, Клэнси остался плавать в реке?
— Да.
О'Брайен вытащил из кармана стило и почесал им тыльную сторону ладони.
— Квиллиам, а ведь мы сами чертовски жестоки и бес-принципны.
— Это для благой цели.
— Нам судить, насколько оправданны эти жертвы, — сказал О'Брайен. Он спрятал стило обратно в карман, оглядел другой график на стене, проследил многоцветное переплетение линий. — У нас впереди скверные времена. Кризис близится. Может, два месяца осталось, а может, и меньше.
— Как раз под осеннее голосование за Коора подгадали, — заметил Лондон.
— Есть тебе еще что предложить, Квиллиам? День был долгий.
Лондон оперся костлявыми локтями о столешницу.