Короткий доклад, но мысль начальника угрозыска сразу же начала свою работу: «В сторожке есть телефон. Почему сторож не позвонил оттуда, а пошел к милиционеру? Много времени потерял, а полчаса при таком снегопаде имеют значение».
Машина шла быстро, кое-где на перекрестках проскакивая на красный свет. Показались склады. Когда подъехали к ним вплотную, то на снегу стали видны сбоку от дороги следы, казавшиеся мелкими, словно вышитыми бисером на белой ткани.
Хаиткулы бросил через плечо:
— Сторож шел?
Место преступления оказалось за деревьями, в длинном тупике между складами, забором и домиком в глубине.
Трудно было поверить, что человек, которого они увидели перед собой, мертв. Он сидел на снегу, прислонившись спиной к стене домика, вытянув ноги. Ни крови вокруг, ни следов борьбы. Только четыре ряда следов вели от него к дороге.
Невдалеке стояли милиционер и какой-то тепло одетый человек, по-видимому сторож. Так оно и оказалось.
Сторож рассказал:
— Сижу в караулке, только собрался печь затопить, вдруг стук в окно. «Кто?» Слышу, мужской голос отвечает: «В тупике за складами лежит мертвый, сообщи в милицию». Я оторопел, не сообразил, что можно позвонить, решил посмотреть, кто это ночью пришел с такой новостью. Пока надевал тулуп, человек исчез и следов не оставил, точно в небо улетел.
— Голос был незнакомый?
— Голос запомнил, но никогда прежде не слыхал, если он не изменил его.
— Задержались, пока к милиционеру пошли?
— Виноват, немного замешкался. Не знал, верить или не верить. Еще думал: может, от поста хотят отвлечь. Полчаса думал, потом пошел… еще полчаса прошло.
— Вы, конечно, ночью не спали. Значит, могли видеть, когда начал снег идти и когда прекратился…
— Около одиннадцати вечера снег перестал идти, потом снова стал падать. — Сторож вынул из кармана тулупа старинные часы с цепочкой, протер стекло. — Могу с точностью до минуты сказать, сколько шел снег — с пяти минут третьего до двадцати минут шестого. Три часа пятнадцать минут шел снег.
Хаиткулы на время оставил сторожа, чтобы осмотреть следы. Их было четыре ряда. Два принадлежали сторожу и милиционеру, шедшим к месту происшествия. Один милиционеру, когда тот возвращался, чтобы позвонить в отделение. Четвертый след был мужской, и видно было, что тот мужчина прихрамывал.
— Талхат, нашел начало следа?
— Начинается от стены, как будто он из нее вышел или с крыши свалился.
— Во дворе были? Проверь, есть ли там следы?
Талхат тронул калитку — не заперта. «Странно, хозяева на ночь не закрываются». Двор как двор. Обсажен яблонями, урюком, сливой. Хаиткулы вошел следом.
— Калитки тех дворов, где нет мужчин, должны запираться особенно крепко…
— Откуда вы знаете, что двор без мужчин? — спросил недоверчиво Талхат.
— Посмотри, какая одежда висит на веревках. Здесь живет старуха с молодой женщиной, отвыкшей носить новые платья. Детей у них нет, иначе валялась бы какая-нибудь игрушка или велосипед. Потом посмотри, какая идеальная чистота. В доме, где есть мужчины и дети, трудно добиться такого порядка.
Они поднялись по ступенькам. Хаиткулы легонько стукнул в дверь, подождал, потом стукнул еще раз и крикнул:
— Не бойтесь, мы из милиции.
Поднялась занавеска, закрывавшая одну створку, и за стеклом они увидели лицо старой женщины. Она долго всматривалась в них, потом щелкнул замок.
Посредине темной комнаты, прижавшись друг к другу, стояли две женщины.
Хаиткулы постарался все обратить в шутку:
— Да разве можно так долго спать?
Стоявший за его спиной Талхат нащупал выключатель. Вспыхнул свет.
— Кто еще есть дома? — уже серьезно спросил капитан.
Старуха покачала головой:
— Никого… Да и не спим мы уже давно. Так и просидели всю ночь до рассвета…
— Знаете, что произошло на улице?
— Видели в окно утром — человек там…
— Что-нибудь слышали ночью?
— Машина чуть не столкнула дом, — сказала молодая женщина, лет тридцати — тридцати пяти, с румянцем во всю щеку.
Старуха добавила:
— Я спала крепко, но проснулась от шума. Смотрю, невестка сидит на моей постели, вся трясется. Окна были закрыты, так что мы не видели машину. Она ревела страшно и, как лошадь на току, кружила перед домом. Потом ударила в стену. Мы закрылись одеялом с головой и больше ничего не слышали.
Хаиткулы попросил разрешения пройти в другую комнату, где жила молодая женщина. Ничего примечательного он там не увидел. «Мог быть здесь хромой?.. Вроде бы ничего мужского нет, да и в окно ему не выбраться…» И все же он почувствовал настороженность, с какой держались обе женщины, особенно молодая.