- Мне нравятся маленькие крепыши, - сказал я. - Они, похоже, ничего и никого не боятся. Заглядывай ко мне.
- Ладно, Джек. Спасибо. Линда Конкист, говоришь? Буду держать ухо востро.
- Пока... как тебя по имени?
- Они зовут меня Пройдохой. Понятия не имею почему.
- Пока, Пройдоха.
- Пока. Значит, говоришь, пушка - под этой рубашонкой? Да ни за что.
- Не знаю, - сказал я. - Он как будто полез за ней. Меня наняли не для перестрелок с незнакомыми людьми.
- Черт, его рубашка застегивается только на две пуговицы сверху. Я обратил внимание. Ему потребуется неделя, чтобы вытащить из-под нее пушку. - Но в голосе его звучали тревожные нотки.
- Может быть, он просто блейфовал, - согласился я. - Если чтонибудь услышишь о Линде Конкист, всегда буду рад иметь дело с тобой.
- О'кей, Джек.
Я пошел к своей машине по мощенной плитами дорожке. Он глядел мне вслед, почесывая подбородок.
6
Я медленно ехал по улице, взглядом выискивая место, где можно было бы поставить машину, чтобы заскочить на минутку в офис перед поездкой в центр. В тридцати футах от входа в Кахуэнго-Билдинг от табачной лавки отъехал "паккард". Я тут же занял его место, заглушил мотор и вышел из машины. И только тогда заметил, что встал перед знакомым на вид автомобилем песочного цвета. Конечно, это не обязательно тот же самый. Таких тысячи. В легковушке никого не было. Никто в бурой соломенной шляпе с желтой ленточкой ошивался поблизости.
Я обошел машину и записал ее номер на обороте мятого конверта просто так, на всякий случай. И направился к себе. Его не было ни в вестибюле, ни в коридоре наверху.
Я зашел в офис, просмотрел валявшуюся на полу почту, но ничего интересного не обнаружил. Быстренько приложился к дежурной бутылке и побежал вниз. Мне нужно было торопиться, чтобы успеть в центр к трем часам.
Песочного цвета автомобиль все так же стоял на месте и пустовал. Я сел в машину и отрулил от тротуара.
Он нагнал меня только в конце Сансета. Я смотрел на него в зеркальце заднего вида, ухмылялся и пытался сообразить, где же он прятался. Вероятно, в машине, что стояла за его собственной. Как это я сразу не догадался?
Я повернул на юг к Третьей и поехал по ней к центру. Песочного цвета автомобильчик всю дорогу держался в сотне метров за мной. Я выехал на Седьмую и остановился купить сигарет без особой в них надобности, а потом, не оглядываясь, пошел по улице. Дойдя до перекрестка, я свернул в вестибюль отеля "Метрополь", прогулялся до полукруглой стойки, где торговали сигаретами, и попросил там прикурить, после чего уселся в одно из потрепанных кожаных кресел.
Светловолосый человек в коричневом костюме, черных очках и уже такой знакомой мне шляпе вошел в вестибюль, самым непринужденным образом прошествовал между пальмами в горшках к стойке, купил пачку сигарет и стал неторопливо распечатывать ее, облокотившись о прилавок и озирая вестибюль зорким орлиным глазом.
Взяв сдачу, он прошел к стоящему у колонны креслу и сел в него. Он надвинул шляпу поглубже на черные очки и, похоже, собирался уснуть с незажженной сигаретой в зубах.
Я поднялся с места, подошел к колонне, опустился в кресло рядом с ним и принялся искоса рассматривать его. Он не пошевелился. Вблизи его лицо казалось юным, розовым и пухлым, подбородок был выбрит крайне неряшливо. Ресницы под черными очками взметнулись вверх и снова опустились. Лежащая на колене напряженная рука нервно затеребила брючину.
Я чиркнул спичкой и поднес к его сигарете:
- Огоньку?
- О... благодарю, - потрясенно сказал он. Прикурил.
Помахав спичкой, я бросил ее в урну и выжидающе уставился на него. Прежде чем заговорить, он несколько раз искоса взглянул на меня. - Не мог ли я вас встречать где-нибудь раньше?
- На Дрезден-авеню в Пасадене. Сегодня утром.
Его щеки стали еще более розовыми, чем прежде. Он вздохнул.
- Должно быть, я выступил кисло, - сказал он.
- Из рук вон, приятель, - согласился я.
- Может быть, это шляпа?
- Шляпа в порядке. Но тебе она не нужна.
- В этом городе деньги даются очень тяжело, - печально сообщил он. - Не могу же я бегать на своих двоих, на такси - разорюсь в два счета, а собственная машина неудобна тем, что не всегда успеваешь добежать до нее. Надо все время крутиться поблизости.
- Тебе что-нибудь надо от меня или ты просто тренируешься?
- Я хотел выяснить, достаточно ли вы сметливы, чтобы можно было поговорить с вами.
- Я ужасно сметливый, - сказал я. - Тебе будет просто стыдно, если ты не поговоришь со мной.
Он настороженно огляделся, вытащил маленький бумажник из свиной кожи и оттуда - милую, новенькую визитку. На ней значилось: "Джордж Ансон Филлипс. Частные расследования. 212 Сенеджер-Билдинг, 1924, Норт Вилкокс-авеню, Голливуд." В верхнем углу карточки был нарисован широко раскрытый глаз с очень длинными ресницами и удивленно поднятой бровью над ним.
- Не имеешь права. - Я указал на глаз. - Это эмблема Пинкертона. Ты отбиваешь у них хлеб.
- Ох, черт, - вздохнул он. - Та малость, что я заработаю, не разорит их.
Я пощелкал ногтем по карточке, попробовал ее на зуб и опустил в карман.
- Моей визиткой интересуешься - или досье на меня уже собрано полностью?
- О, я о вас все знаю, - сказал он. - Я был депутатом в Вентуре, когда вы вели там дело Грегсона.
Грегсон был мошенником из Оклахомы, за которым одна из его жертв гонялась по всей Америке в течение двух лет. В конце концов Грегсон издергался настолько, что пристрелил дежурного на станции обслуживания, ошибочно принявшего его за своего знакомого. Мне казалось, это все было очень давно.
- И дальше?
- Я вспомнил вас, когда случайно увидел ваше имя на номерном знаке сегодня утром. После того как я потерял вас по дороге в город, я просто нашел вас по справочнику. И хотел зайти поговорить с вами, но это было бы грубым нарушением секретности моей работы. Я как-то не смог.
Еще один чудак. Итого трое за день, не считая миссис Мердок, которая может оказаться из этой же породы.
Я подождал, пока он снимет черные очки, протрет их, наденет и снова зорко оглядится по сторонам. Потом он сказал:
- Мне кажется, мы могли бы заключить соглашение. Так сказать, объединить наши силы. Я видел, как сегодня к вам заходил один человек. Насколько я понял, он нанял вас.