— Надо думать. А что с ней сейчас?
— Спит у меня в квартире. При ней медсестра. Я звонил в Вичиту отцу Мерл. Он хочет, чтобы она приехала домой. Вы не возражаете?
Она молча поедала меня глазами.
— Он ничего не знает, — поспешил добавить я. — И не узнает. Я уверен. Просто хочет, чтобы дочь вернулась домой. Я решил сам отвезти ее, ведь теперь это моя обязанность, не правда ли? Те пятьсот долларов, которые не пригодились Венниеру, понадобятся мне… на расходы.
— А сколько еще?
— Вам лучше знать.
— Кто убил Венниера?
— Не исключено, что это самоубийство. В правой руке у него был пистолет. Выстрел в висок, в упор. Пока я находился там, приехали Морни с женой. Я спрятался. Морни пытался свалить убийство на жену. Она путалась с Венниером и, вероятно, считает, что убил либо сам муж, либо его люди. Но по всему похоже на самоубийство. Наверное, сейчас там уже орудует полиция. К какому выводу придут они, трудно сказать. Нам остается только тихо сидеть и выжидать.
— Такие, как Венниер, — мрачно заметила она, — не кончают жизнь самоубийством.
— С тем же успехом вы могли бы сказать, что такие, как Мерл, не выбрасывают людей из окна. Это еще ничего не значит.
Мы уставились друг на друга с той скрытой враждебностью, которая возникла с самого начала. Спустя мгновение я оттолкнул стул, встал и подошел к балконной двери. Откинул занавеску и вышел на балкон. Темно, все замерло. Холодный и ясный лунный свет — далекий, как справедливость, которую все мы ищем и не находим.
При свете луны деревья внизу отбрасывают густые тени. В центре сада как бы еще один, внутренний сад. Блестит вода в декоративном бассейне. У воды качели. На качелях кто-то сидит: заглянув вниз, я увидел тлеющий огонек сигареты.
Вернулся в комнату. Миссис Мердок опять раскладывала пасьянс. Я подошел к столу и посмотрел на карты:
— Как же вы извлекли трефовый туз?
— Я сжульничала, — ответила она, не подымая головы.
— Еще один вопрос. История с дублоном все еще остается не вполне ясной: ведь теперь, когда вы получили назад монету, оба убийства теряют всякий смысл. Меня вот что интересует: есть ли в монете Мердока какая-то особенность, которая бы бросилась в глаза специалисту вроде старика Морнингстара?
Задумалась. Сидит неподвижно, опустив голову.
— Да. Кажется, есть. Инициалы ювелира — Э. Б. — выбиты на левом крыле орла, а должны быть, насколько я слышала, на правом.
— Что ж, думаю, этого вполне достаточно. Скажите, вам действительно вернули монету? Или вы просто хотели от меня отвязаться?
Она быстро взглянула на меня и опять опустила глаза:
— В настоящий момент монета находится в сейфе. Если найдете сына, он вам ее покажет.
— Ясно. В таком случае с вашего разрешения я пойду. Пожалуйста, прикажите сложить вещи Мерл и прислать их завтра утром мне на квартиру.
Она опять вздернула голову, глаза вспыхнули:
— Я смотрю, вы диктуете свои условия, молодой человек.
— Прикажите сложить вещи. И прислать их. Мерл вам больше не нужна, раз Венниера нет в живых.
Наши глаза встретились. На ее губах мелькнула напряженная, кривая улыбка. Опустила голову, правой рукой из колоды, зажатой в левой руке, взяла карту, открыла, взглянула на нее и отложила в стопку несыгранных карт под разложенным пасьянсом. Затем спокойно, не торопясь взяла из колоды следующую карту. Рука дрожит не больше, чем каменный пирс на легком ветерке.
Я пересек комнату, вышел, бесшумно прикрыл за собой дверь, прошел по коридору, спустился по лестнице, пошел по более узкому коридору нижнего этажа, миновал солярий, комнату Мерл и вошел в мрачную, нежилую гостиную, где всякий раз чувствовал себя набальзамированным трупом.
Балконная дверь приоткрылась, и появился Лесли Мердок. Замер, уставившись на меня.
33
Широкие брюки измяты, волосы взъерошены. Нелепые, рыжеватые усики. Ввалившиеся глаза.
Стоит, теребит в руках длинный черный мундштук, неприязненно косится на меня и не испытывает ни малейшего желания общаться.
— Добрый вечер, — холодно произнес он. — Уходите?
— Еще нет. Хочу поговорить с вами.
— Нам не о чем говорить. И вообще, я устал от разговоров.
— Так уж и не о чем? А о Венниере?
— Венниер? Я почти не знаю его. Видел пару раз. Как будто бы малоприятный тип.
— Знаете вы его, положим, не так уж плохо.
Он прошел в комнату, сел в одно из допотопных кресел, подался вперед и, уперев подбородок левой рукой, уставился в пол.
— Ладно, — устало сказал он. — Валяйте. Воображаю, как вы блеснете. Беспощадная логика, тонкая интуиция и прочий бред. Прямо как сыщик в детективном романе.