— Кто это?
Она уставилась в стол:
— Я… он приходил с ней. Я его не знаю.
— Допустим, а как выглядит мисс Лоис Мэджик?
— Высокая красивая блондинка. Очень… очень интересная.
— Сексуальная, что ли?
— Да… — Она ужасно покраснела. — Но вполне приличная, хорошо держится, понимаете?
— Понимаю, но от этого мне не легче.
— Охотно верю, — съязвила она.
— Где живет мисс Мэджик, знаете?
Отрицательно покачала головой. Тщательно сложила носовой платок и убрала его в ящик стола, тот самый, где был пистолет.
— Можете стащить другой, когда этот испачкается, — сказал я.
Откинулась на стуле, сложила маленькие изящные ручки на столе и пристально посмотрела на меня:
— Советовала бы вам, мистер Марло, держать при себе свое хамство. Со мной, по крайней мере.
— Спасибо за совет.
— Пожалуйста. И я не стану больше отвечать на ваши вопросы без специальных указаний. Мне это категорически запрещено.
— Я не хам. Просто сильный мужчина.
Она взяла карандаш и черкнула им в блокноте. Потом, успокоившись, слабо мне улыбнулась.
— Будем считать, что я не люблю сильных мужчин, — сказала она.
— Первый раз вижу такую зануду. До свидания.
Я вышел, плотно закрыл дверь и пошел назад пустыми коридорами, через большую, безмолвную, мрачную комнату-склеп на улицу.
Солнце резвилось на разогретой лужайке. Я надел темные очки, подошел к негритенку и снова потрепал его по голове.
— Хуже некуда, брат, — доверительно сообщил я ему.
Каменные ступеньки жгли ноги через подошвы. Я сел в машину, включил мотор и отъехал от тротуара.
Стоявший за мной небольшой двухместный автомобиль песочного цвета тоже отъехал. Я не придал этому никакого значения. Водитель был в темной соломенной шляпе с загнутыми полями и пестрой ситцевой лентой. В темных очках, как и я.
Я поехал назад, в город. Проехав несколько кварталов и остановившись у светофора, увидел, что двухместный автомобиль песочного цвета по-прежнему следовал за мной. Пожал плечами и решил — смеха ради — покружить между домами. Двухместный не отставал. Тогда я свернул на улицу, обсаженную огромными пальмами, резко развернулся и встал у тротуара.
Двухместный медленно проехал мимо. Светловолосая голова под соломенной шляпой цвета какао с яркой ситцевой лентой даже не повернулась в мою сторону. Машина проплыла, а я поехал в Арройо-Секо и дальше, в Голливуд. Несколько раз внимательно смотрел назад, но двухместного больше не было.
3
Моя контора размещалась в двух небольших комнатах окнами во двор, на седьмом этаже Кахуэнга-билдинг. Первую я держал незапертой для своих «пациентов», если, конечно, таковые были. На двери висел звонок, который я мог включать и отключать, дабы не отвлекаться от гениальных размышлений.
Заглянул в приемную. Ничего, кроме пыли. Открыл окно, отпер вторую дверь и вошел в заднюю комнату. Три жестких стула и вращающееся кресло, узкий письменный стол под стеклом, пять зеленых ящиков для картотеки, из них три пустых; на стене календарь и лицензия частного детектива в рамке; телефон, умывальник в крашеном деревянном стенном шкафу, вешалка, ковер — надо же чем-то прикрыть пол, — два открытых окна с тюлевыми занавесками, которые собирались в складки и расправлялись, точно губы беззубого старика во сне.
Та же самая обстановка, что и в прошлом году, и в позапрошлом. Некрасиво, уныло, но все лучше, чем навес на пляже.
Повесил шляпу и пальто на вешалку, вымыл лицо и руки холодной водой, закурил, потом взгромоздил на стол телефонную книгу. Элиша Морнингстар значился по адресу: Белфонт-билдинг 824, Западная Девятая улица 422. Я переписал адрес вместе с телефоном и уже хотел было набрать номер, как вспомнил, что не включил звонок в приемной. Потянулся на край стола, включил и очень во время. Кто-то только что открыл дверь в первую комнату.
Я перевернул блокнот обложкой вверх и пошел взглянуть, кто там.
Это был стройный, высокий, самодовольный на вид субъект в летнем шерстяном серо-голубом костюме, в черно-белых туфлях, в светлой матовой рубашке с галстуком и с темно-красным носовым платком в нагрудном кармане. В руке, обтянутой белой перчаткой из свиной кожи, держит длинный черный мундштук и, морщась, смотрит на старые журналы, валявшиеся на столе и стульях, на стертый пол — на все, что деньгами и не пахло.
Когда я открыл дверь в кабинет, он повернулся в полоборота и устремил на меня взгляд довольно задумчивых, близко посаженных светлых глаз. Нос тонкий, лицо загорелое, на узком черепе зачесанные назад рыжеватые волосы. Узкая полоска усов, гораздо более рыжих, чем волосы.