* * *
Начались напряжённые дни. Чем отчётливее выглядел призрак премьеры, тем больше времени приходилось уделять репетициям. При этом Денис, так же как и Роза, Константин и Арсен, постоянно был задействован в детских утренниках по выходным. Администратор Владислав Москвин, искренне переживая за театр, нажимал на все рычаги, чтобы актёры и технический персонал получали зарплату с задержкой хотя бы на неделю. Реквизит и костюмы заказывать было не на что. Актёрам часто приходилось выступать в собственной одежде, и в ответ на их роптания Дедов вспоминал вычитанные им истории про польский кинематограф, который уже в сороковые годы начал снимать кино, имея при этом средства только на плёнку и проявитель… А питались актёры рыбой, которую были вынуждены собственноручно ловить в Висле… Кто-то предложил Дедову отправиться на рыбалку, на что Константин тут же привёл пример рассыпающейся Югославии и полное отсутствие финансирования тамошних театров, которые тем не менее дают спектакли. Тилляев хотел было рассказать о крахе театра как целого сегмента культуры у него на родине, но быстро вспомнил совет Маши Глущенко не поддерживать Дедова публично – лучше, наоборот, выразить сомнение в словах Константина. Обладающий странным и тяжёлым характером артист выбирал союзников исключительно по своей инициативе… И вместо того, чтобы произносить то, что пришло ему на ум вначале, Денис проворчал достаточно громко: «Где мы, а где Югославия». Пусть господин Дедов думает, что хочет.
Дома приходилось постоянно плясать возле вязальной машины, потому что Зульфия где-то приобрела ещё и швейную, решив попробовать шить на заказ. Денис допоздна бегал по дворам и расклеивал на столбах и подъездах объявления, которые писала Зульфия по утрам – маркером, от руки. Дело, вроде бы, двигалось. Но из первой приличной оплаты заказов Зульфия отсчитала сто двадцать долларов и потратила их на комплекс БАДов от «Гербалайфа» с целью дальнейшего распространения среди клиенток. И очень была удивлена тому факту, что почти все заказчицы в ответ сами начали предлагать ей точно такие же баночки со знакомым зелёным логотипом на этикетках…
Насыщенные, напряжённые дни летели один за другим, словно пожелтевшие осенние листья, срываемые ветром. Третье октября, на которое была назначена премьера, неумолимо приближалось. Актёрский состав был почти уверен в том, что спектакль не сорвётся. Зато Людмила Пронина сорвала голос на репетиции и теперь говорила хриплым шёпотом. Впрочем, и она надеялась… Хотела надеяться на то, что труппа не подведёт. Лишь бы только не облажался Денис… Ох уж этот Денис! Даже повидавшая многое на своём веку помрежа порой отказывалась верить своим глазам при виде звонкоголосой жеманной девушки, в которую преображался Тилляев. Она пока не пришла к однозначному выводу – бриллиант этот молодой актёр или сверкающая фальшивым блеском стекляшка. Роза Афонина, долее прочих сомневавшаяся в целесообразности и адекватности исполнения Денисом роли Тони, вдруг однажды оговорилась, говоря что-то о Тилляеве, и произнесла слово «она». Имея в виду не Тоню, а самого актёра. Этот эпизод, случившийся за два дня до первой постановки «Второй нити», вызвал добрый смех всей собравшейся труппы. И в этот момент Пронина окончательно поверила в то, что их затея непременно увенчается успехом. Что касается Светы, то по уши влюблённая женщина приняла роль Дениса почти как свою собственную. Она придирчиво и заботливо отслеживала каждый шаг Тилляева, заставила костюмершу Паутову перепробовать несколько нарядов, прежде чем нашла нужный и к тому же одобренный Людмилой. Подобрать туфли, которые были бы одновременно изящны и притом удобны для мужской ноги, тоже обернулось делом кропотливым – первая пара, в которой Денис рискнул показаться перед труппой, была в итоге забракована, как и несколько других впоследствии.
Что же касается Дениса, то, будучи парнем достаточно наблюдательным и чувствительным ко всяким «вибрациям», он быстро разобрался в чувствах Севостьяновой и находился потому в недоумении, испытывая небольшую неловкость. Если уж даже Маша Глущенко, которой было всего каких-то двадцать шесть, и то казалась ему немного уже староватой, то что говорить о Светлане! Она, конечно, очень красива, обаятельна… Стройна, элегантна. Сексуальна, если называть вещи своими именами – притом без сомнения, как нельзя сомневаться в притягательности Изабель Аджани или Сильвии Кристель. К тому же у Севостьяновой многие замечали внешнее сходство с обеими, пусть и небольшое. Неподдельный шарм Светланы порой затмевал обаяние и свежесть более молодых актрис.