К чести испытанного революционера, он никогда не кривил душой, был всегда склонен к объективности, впоследствии честно признавал, как сложно вырабатывался партийный курс. Так, в 1923 г., выступая с докладом, приуроченным к 25-летию образования РКП(б), отмечал: «Я вспоминаю 4-ое апреля 1917 года, день приезда Ленина, непосредственно после первого совещания Советов, когда он с поезда прибыл с громадной демонстрацией рабочих в дом Кшесинской. Ленин произнес свою речь, где впервые формулировал свои знаменитые “тезисы”. Я видел некоторых старых большевиков, которые с недоумением смотрели на Ленина, для них его тезисы были чем-то непонятным, как будто человек говорил на чужом языке…Новые задачи, выдвинутые экономическим развитием и поставленные империалистической войной, задачи непосредственной борьбы за диктатуру пролетариата, за осуществление и проведение социалистической революции не были сразу восприняты многими старыми большевиками тотчас, когда жизнь потребовала ответа»[66].
После ознакомления с ленинским стратегическим планом перехода от буржуазно-демократической революции к социалистической Николай Алексеевич довольно быстро сменил позицию на значительно более радикальную, стал горячим сторонником политического курса, предложенного Лениным.
Принципиальную линию Скрыпник стремился проводить прежде всего в Моршанском Совете рабочих и солдатских депутатов, что привело к конфликту с соглашательским большинством исполкома, добивавшемся вывода большевика из своего состава. В то же время руководство банка лишило Николая Алексеевича места.
Однако его это уже не очень беспокоило. Н. А. Скрыпник полностью сосредоточился на работе в местной большевистской организации, на пропаганде партийной линии в рабочей среде, в воинских частях, на создании массовых организаций, мобилизации их на осуществлении конкретных революционных мероприятий. Принимал самое активное участие в проведении собраний, митингов, демонстраций, распространении большевистской литературы. Часто выступал с докладами – речами. На это и уходило теперь все время. А точнее – времени катастрофически не хватало.
Вот тогда, в конце мая 1917 г., ЦК РСДРП(б) отозвал Скрыпника в Петроград и делегировал в Центральный Совет фабрично-заводских комитетов столицы, где его уже в июне избрали секретарем Совета.
Фабрично-заводские комитеты стали формой организации, в отличие от профсоюзов объединявшей рабочих не по профессиональному признаку, а всех их на каждом предприятии, к какой бы профессии они ни принадлежали. Рожденные в горниле Февральской революции, фабрично-заводские комитеты достаточно быстро стали рабочими крепостями большевизма. Из всех организаций рабочего класса именно фабзавкомы быстро и в наибольшей степени были большевизированными, что, в свою очередь, способствовало их превращению в действительно боевые, массовые революционные ячейки, надежную опору в борьбе против предпринимателей, за воплощение в жизнь программы социально-экономических преобразований.
В авангарде здесь, как положено, шли фабзавкомы столицы, Центральный Совет которых возглавляли большевики Н. А. Скрыпник, В. Я. Чубарь, М. Дербишев, М. Барышев и др.
Николай Алексеевич представлял петроградские фабзавкомы на I Всероссийском съезде Советов рабочих и солдатских депутатов, был избран в состав Центрального исполнительного комитета Советов.
Руководимые большевиками, фабзавкомы активно способствовали внедрению в жизнь мер экономической платформы РСДРП(б): 8-часового рабочего дня, контроля над производством и тому подобное. Правда, ситуация здесь значительно осложнилась после июльских событий, когда правые, консервативные силы добились фактического единовластия. Тактику партии в новых условиях выработал VI съезд РСДРП(б), который взял курс на вооруженное восстание.
Н. А. Скрыпник был делегатом съезда, представлял петроградских большевиков вместе с С. В. Косиором, Г. К. Орджоникидзе, Н. И. Подвойским, В. Володарским (М. М. Гольштейном) и др. Приветствуя съезд от имени Центрального Совета фабзавкомов, он, как всегда, проявил высокую активность при обсуждении вопросов повестки дня.
В частности, безоговорочно выступил против явки В. И. Ленина на суд Временного правительства. «В резолюции, предложенной т. Сталиным, было известное условие, при котором наши товарищи могли бы пойти в республиканскую тюрьму, – это гарантия безопасности. Я думаю, что в основу резолюции должны лечь иные положения, – говорил Николай Алексеевич. – Мы одобряем поведение наших вождей. Мы должны сказать, что мы протестуем против клеветнической кампании против партии и наших вождей. Мы не отдадим их на классовый пристрастный суд контрреволюционной банды»[67].
66
Скрыпник Н. Рабочий класс и рабочая партия: Доклад, читанный к 25-летию РКП(б). Х., 1923. С. 78–79.