Забавным было то, что считать приходилось до седьмого знака после запятой. Расчёты выполнялись на механической счётной машине Robotron. На ней набиралось необходимое количество чисел, выбиралось действие, нажималась кнопка и машина начинала считать. По всему бюро очень громко, как автоматная очередь, раздавалось: «та-та-та-та-та!»
Через пару часов такой работы кто-нибудь непременно начинал кричать:
– Курляндчик, выключите свою «тарахтелку», нет сил её слушать!
Так и считала зубчатые зацепления на все три серии КП Э1101, да ещё и на классическую коробку передач 2103 приходилось делать расчёты. За это в отделе главного конструктора проектирования инструментов меня прозвали «зуборезной дамой».
А чертежи коробки передач, которые выполняли всем бюро, велено было сложить мне на стол и руководитель группы О. Е. Антонов сказал:
– Они – твои дети и ты за них отвечаешь. Нужно откорректировать их по замечаниям и выдавать задание в цех.
Надо отметить, что Антонов был большой шутник и «приколист». Он часто подшучивал над нами, молодыми специалистами. Шутки были не злые, но очень поучительные.
Так, на чертежах КП Э1101 было много замечаний руководителя группы, начальника бюро. Я, не задумываясь, быстро исправила все замечания, как того хотелось начальникам и положила вместе с заданием на изготовление Антонову. Он пришёл в ужас:
– Ты что наделала?
– Исправила чертежи – ответила я гордо.
– А зачем?
– Как зачем? По замечаниям на чертежах!
– Замечания написали, чтобы ты подумала – может, здесь следует сделать иначе, а здесь оставить, как есть; а здесь, может, нужно изменить допуск. Нужно продумать каждый размер и не ставить его с потолка!
Пришлось большую часть размеров исправлять и возвращать в первоначальное состояние. А Антонов ходил по бюро и говорил:
– Смотрите, смотрите! У Анастасии Артёмовны дым из-под резинки валит!
Все смеялись и я вместе со всеми! Ничего не поделаешь!
Так учили думать над тем, что делаешь, ответственно подходить к любому размеру, чертежу.
Жаль, что этот маленький симпатичный автомобиль, который кто-то ласково прозвал «Чебурашкой», не пошёл дальше третьей серии образцов.
Но надо отметить, что польза для всех – конструкторов, технологов, изготовителей и испытателей – была огромная. Это ведь был первый самостоятельный опыт работы.
На этом автомобиле отрабатывались и опробовались новые идеи, новые методики и новые знания, полученные на ФИАТе и привезённые с других заводов. Проверялась оперативность работы и взаимоотношения между производствами. От чертежа до готовой детали проходили буквально месяцы!
Сроки, которые ставились перед конструкторами, изготовителями и испытателями, неукоснительно выполнялись. И если происходил срыв, то это было настоящим ЧП.
Технологи Витя Малюгин, Гена Шахов, потом Анатолий Петрунин и Костя Бурцев, если выявляли несоответствия в чертежах, обязательно звонили. И конструктор приходил в цех, вносил соответствующие изменения в чертёж и расписывался рядом с изменением. И этого было достаточно.
Это сегодня для исправления ошибки надо выдавать задание – к большой радости изготовителя! Ведь он ещё и не приступал к изготовлению, но вслух-то об этом сказать не может! Вот и машет перед всеми вышестоящими начальниками заданием на исправление ошибки и требует корректировки и сроков, и трудоёмкости, а заодно – и повышения зарплаты.
Автомобиль 1101 был школой и трамплином для дальнейших моделей ВАЗа. Объём работы по этому проекту был большой и все часто оставались после работы. Так у меня, рядового исполнителя, и произошла вcтреча с главным конструктором Владимиром Сергеевичем Соловьёвым.
На ул. Белорусской комната, в которой мы работали, находилась рядом с кабинетом главного конструктора (вместе с нами сидел и Б. С. Поспелов). Однажды, оставшись после работы, я чертила на кульмане. В комнате было тихо, но мне показалось, что я слышу шаги. Прислушалась – вроде никого нет. И вдруг надо мной голос:
– Что Вы здесь делаете?
Поднимаю голову и вижу – передо мной стоит главный конструктор. Мне показалось, что чувствует себя он очень неловко. Руки засуетились, на щеках вспыхнул румянец, словно это он остался после работы и его «застукали».
– Работаю!
– Над чем Вы работаете?
Заглянул в чертежи, внимательно, молча посмотрел, а потом и говорит:
– Да идите Вы домой. Все уже давно дома!
– Сделаю, и пойду…
– Ну-ну!
Резко повернулся и ушёл. Ну, думаю, завтра мне сделают выговор. Но ничего, всё обошлось.
На следующий день мне объяснили, что он любит после работы пройтись по кульманам и посмотреть, чем заняты конструкторы.
Параллельно шли работы по приёмке деталей КП 2101 и их модернизации. Тогда же начались работы по проектированию и изготовлению коробки передач и раздаточной коробки для автомобиля 2121 («крокодила Гены»), пятиступенчатой КП для «классики», четырёх– и пятиступенчатой коробки передач для будущих автомобилей ВАЗ-2108 и 2109.
Весь этот огромный задел был выполнен при В. С. Соловьёве. Но постановка на конвейер многих моделей проходила уже без него.
Работать было легко и радостно, на «корзину» не работали, почти всё шло в дело. А получалось так потому, что руководили нами специалисты высокого класса, люди с высоким чувством долга и ответственности.
Помню такой случай. Разработкой раздаточной коробки 2121 занимался Владлен Николаевич Купцов, а рабочие чертежи делали сообща, всем бюро.
И вот в цехе начали контрольную сборку раздаточной коробки.
Вдруг меня вызывают в цех – крышка, выполненная по моему чертежу, не собирается с картером. Посмотрев на крышку, я сразу же увидела, что крышка изготовлена неверно (зеркально) и поэтому отверстия на крышке не совпадают со шпильками на картере.
Но какой же я испытала ужас, когда, развернув чертёж, увидела, что и у меня в чертеже неверно! Пришлось вызывать в цех и Антонова, и Купцова. Пока разбирались, в чём дело, вижу, Олег Евгеньевич к крышке зачем-то верёвочку привязывает.
Решили, что я срочно исправлю чертёж и во вторую смену сделают новую крышку. После этого Антонов надевает мне на шею эту крышку на верёвочке и говорит:
– Это Вам на память о том, как не надо делать чертежи!
Слава богу, этим всё и кончилось – «украшением» у меня на шее. Во вторую смену сделали новую деталь и контрольная сборка прошла в срок.
Так учили отвечать за своё дело. И надо отметить, что ошибки в чертежах были редкостью. Без контрольных компоновок (сборочные чертежи изготавливались по размерам только что выполненных чертежей) и без расчёта размерных цепей детали на изготовление никогда не выдавались.
Так потихоньку моя мечта детства – стать конструктором – сбывалась. Мысль о том, справлюсь ли я, меня уже не посещала. ВАЗ стал моей судьбой, частью моей жизни.
Николай Сергеевич БАТЕНИН,
Испытатель
Родился и вырос я в шахтёрском городке Кизел, Пермской области. К технике тянуло всегда, как и всех мальчишек. Да ещё с 9-го класса у нас началось углублённое производственное обучение с автомобильным уклоном. В общем, в 16 лет у меня уже были мотоциклетные права, а в 18 – и автомобильные.
После 11 –го класса, поколебавшись немного в выборе жизненного пути (прельщала ещё и авиация), выбрал самый, на мой взгляд, «автомобильный» институт – МАДИ, куда и поступил в 1964 году.
Студенческое бытие знакомо всем, особо распространяться не буду. Летом после I и II курсов работал водителем на целине, а после третьего – на строительстве дмитровского автополигона (возил грунты на самосвале ЗИЛ-555).