– А с чего ты взяла, что я знаю знающих?
– Вот не надо прикидываться бабочкой. Знаю. И давай не будем забывать, кто вас тогда прикрыл с той историей на вписке.
Действительно, была вписка, было слабое, но наказуемое курево. И, действительно, настучали соседи копам, и вытащила это курево в укромном кармашке и выбросила она, самая трезвая и «чистая», отличница, которую не стали шмонать из-за звонка папе (а папа когда-то учился на юрфаке, и связи остались).
Вспомнив все это, он как-то поскучнел и пообещал связаться с нужными людьми и позвонить.
Позвонил однокурсник неожиданно быстро – уже вечером. Спросил:
– Ты сможешь прямо сейчас подойти к «Речке»? («Речка» была кафешкой-пивоварней с претензией на крафтовость, еще там делали неплохие шашлыки). Сделай фото артефактов. Ну и, ты понимаешь, консультация и оценка платная. Время, бензин, и вообще это же его бизнес.
– Сколько?
– Да немного. Пятихатку возьми. Если его что-то заинтересует, может, еще и продашь и наваришься.
Парень-копатель оказался быковатым, но симпатичным. Смотрел на нее настороженно, но глаза его показались ей добрыми. Однокурсник его представил:
– Сармат.
Лерка в ответ прикололась:
– Хазарка.
Прикол не оценили. Сармат спросил:
– Артефакты с собой? Ну, хотя бы фотки.
Лера повернулась к однокурснику:
– Спасибо, ты можешь идти. Разговор долгий.
– Ты уверена?
– Да.
Тот обиженно хмыкнул и удалился.
Лера вздохнула и решилась начать разговор.
– Сармат, Вы понимаете, у меня к Вам не совсем то дело, о котором шла речь.
Парень почему-то даже не удивился. У него, похоже, с эмоциями вообще был напряг. Скука в его глазах сменилась любопытством:
– И?
– Ну, в общем, я хочу предложить Вам работу.
– Надеюсь, не гробовщика?
– Ну, не совсем.
– Девушка, Вы меня пугаете. – В его глазах мелькнули «чертики» усмешки.
– Вы только не подумайте, что я сумасшедшая. Дело, конечно, очень странное. Но мне больше не к кому обратиться. В общем, такое. Мне стал сниться прадедушка. Он в Великую Отечественную пропал без вести где-то здесь, в районе Лысой горы.
– Ну да. Мочилово здесь было крутое. Вторая после Мамаева по значимости высота Сталинградской битвы. Считается второй, хотя она выше Мамаева на 43 метра. Ну и? Я чем могу помочь?
– Понимаете, я верю во все такое. Ну, там, в потустороннее. Вот он мне снится часто и говорит, что его душа не может найти упокоения. Вы не подумайте, я не крези. Я недавно водительские права получала, проходила медкомиссию, в том числе ПНД. – Она вытащила из сумочки права.
– Да верю я. Хотя уже можно засомневаться. Вам от меня-то чего надо?
– Дед мне указал место, где погиб. Если бы найти останки и захоронить… Я Вам заплачу. Деньги у меня есть.
– Вы реально крези. Но, допустим, что я согласился. Допустим, что это все не бред (хотя, конечно, бред). Но Вы же должны понимать, что чтобы официально захоронить, необходима туева куча документов. Я никоим разом не поисковик. Даже поисковикам вся эта суета довольно трудно дается. А если неофициально, то зачем тревожить покойного?
– Я сама не знаю. Но он просит. – У нее на глаза навернулись слезы.
Сармат подумал: «Странная девчонка. Но такая красивая. Да и вообще какая-то нестандартная…»
– Ну и как мы будем искать? По каким координатам?
– Вы правда согласны? Он меня вести будет. Я почувствую.
– Ну, ок, – неожиданно для самого себя согласился он. – Сможешь завтра утром встать часа в четыре?
– Почему в четыре?
– Народу мало, по времени еще ночь, но уже светло.
– Хорошо. Где встречаемся? И сколько Ваша работа стоит?
– Встречаемся здесь же. А за работу возьму то, что накопаю. Ну, конечно, кроме останков Вашего предка. Прости, шутка неудачная. Зовут-то тебя как, хазарка?
– Лера.
До верхних домов Янтарного города они доехали на машине. Дальше шли пешком. Он привел их к месту, где перестал быть.
– Здесь, – сказала Лерка.
Они стояли недалеко от обелиска на краю огромной поросшей полынью впадины.
– Точно здесь? – спросил Сармат.
– Точно.
Он замялся.
– Знаешь, Лер, мне не хочется тебя расстраивать. Но, в общем, все это зря. Здесь копать бессмысленно.
– Почему?
– Понимаешь, даже если ты что-то типа медиума, и если все это имеет какой-то смысл, я не смогу помочь ни тебе, ни твоему предку. Яма эта, в общем, как бы воронка. И если ее не затянуло за столько лет, то это явно была не противопехотная мина, а серьезный артиллерийский снаряд. Здесь, что называется, ни петлички, ни лычки.