Она фыркнула, закатив глаза.
— Честно говоря, из нас двоих, мой опыт принятия решений намного превосходит твой.
Малфой издал сдавленный звук.
Гермиона подошла ближе и протянула руку. — Не решай за меня, не спрашивая. Хорошо?
Он колебался несколько секунд, прежде чем взять ее за руку и неуверенно кивнуть.
***
После Дня Святого Валентина они не встречались, но у них было то, что Гермиона про себя называла “эксклюзивным соглашением держаться за руки”.
Их пальцы блуждали и находили друг друга под партами в классе и во время занятий в библиотеке.
У Малфоя были удивительно выразительные руки. И длинные пальцы. Ужасно длинные пальцы. Кончики его пальцев танцевали по тыльной стороне ее ладоней, обводя костяшки или вырисовывая узоры на ладони и внутренней стороне запястья, от которых по всему телу пробегали мурашки. Его мизинец рассеянно цеплялся за ее палец, когда он читал, или он начинал массировать основание ее большого пальца, когда перевод рун заставлял ее начать выдергивать волосы.
Это было удивительно эрогенно.
Гермиона чувствовала себя какой-то подавленной Пуританкой. Одного взгляда на его руки было достаточно, чтобы она покраснела. Жар начинал скапливаться внизу живота, а соски затвердевали, когда его большой палец касался костяшек ее пальцев; она вздрагивала каждый раз, когда их пальцы тайно переплетались под столом на Зельях.
Гермиона целовалась с парнями, и у нее было гораздо меньше физической реакции, чем когда тыльная сторона руки Драко Малфоя касалась ее. Они даже не держались за руки как следует – обычно просто потирали костяшки пальцев друг друга и переплетали несколько пальцев.
Почему-то это было самое возбуждающее событие в ее жизни.
Гермиона обнаруживала, что краснеет все сильнее и сильнее, в то время как Малфой остаётся стоически молчаливым и внешне невозмутимым, лаская ее пальцы так, как будто это было нарушением половины школьных правил и, возможно, незаконным.
***
Малфой отчаяно пытался убить ее.
— Я думаю, мы должны поцеловаться, - резко сказала Гермиона после нескольких недель ласк руками, которые заставили ее серьезно подумывать о том, чтобы прыгнуть на Малфоя прямо там, в библиотеке.
Малфой замер так неподвижно, будто окаменел. Гермиона обернулась и увидела, что он пристально смотрит на нее.
— Поцеловаться? - переспросил он после нескончаемого, чувственного молчания.
Она деловито кивнула. — Да. Если тебя это устраивает.
Он медленно покачал головой в неопределенном согласии.
— Ладно. Сейчас? Или позже? - уголок ее рта приподнялся в сдержанной улыбке предвкушения.
Последовала еще одна долгая пауза.
— Сейчас.
Слава Богу. Она повернулась к нему, но ей было очень неловко смотреть ему в глаза. Выражение его лица было явно встревоженным и совсем не таким, как можно было бы ожидать от мальчика в подобных обстоятельствах. Гермиона поникла.
Это было просто смешно. Будь это любой другой парень, и они, вероятно, уже занимались бы сексом. Но не Малфой. Помимо того, что они держались за руки, он так же продолжал быть раздражающе сдержанным и таким же активным, как морская губка.
— А еще я думаю, что будет лучше, если я буду называть тебя Драко, - сказала Гермиона, кивнув самой себе, — Тебе тоже следует называть меня Гермионой, если ты когда-нибудь обратишься ко мне по собственной воле.
Драко поперхнулся и теперь, казалось, был готов бежать.
Это было абсурдно. Она была уверена, что быть подростком не должно быть так неловко. Были ли там ступеньки, которые она не заметила?
— Не обращай внимания, - сказала она, возвращаясь к своим книгам. — Я не имела в виду, что мы должны это делать, если ты не хочешь. Я просто подумала.
— Подожди… - голос Драко звучал жалобно.
Она снова повернулась к нему, прищурившись. — Ты хочешь поцеловать меня? Потому что, если так, то по тебе не скажешь.
На мгновение он оскорбленно уставился на нее. Потом его глаза заблестели и он дернул ее за руку, потянув в сторону, и его сомкнутые губы встретились с ее.
Не прошло и двух секунд, как он откинулся на спинку стула и с беспокойством посмотрел на нее.
Гермиона поморщилась и сердито посмотрела в ответ. — Не так, идиот. Я не твоя мама. Поцелуй меня как следует.
Ей действительно приходилось все делать самой.
Она схватила его за одежду и дернула вперед.
— Я не целую свою маму, - сумел угрюмо сказать Драко, когда их губы встретились во второй раз.
Гермиона поцеловала его как следует и чуть-чуть укусила в наказание за то, что ей всегда приходилось делать всю работу. Губы у него были мягкие, немного тонкие, но приятные. Потенциал определенно был.
Она начала было откидываться назад, но когда отодвинулась, его стул нагнулся, заскрипев по деревянному полу, и его рука схватила ее за плечо, и Драко потянул ее назад, захватывая ее губы; наполовину вытащив Гермиону из стула в свои объятия. Ее сердце сделало кульбит.
Гермиона шагнула вперед, и он крепко обнял ее за талию, а другой рукой нашел ее подбородок, и она упала к нему на колени, когда он жадно целовал ее. Гермиона почувствовала, как ее кожа начала нагреваться, когда она прижалась к нему.
Как и в случае с переплетением пальцев, Малфой отлично целовался, как только начинал увлекаться. Его пальцы пробежали по изгибу ее скул, проследили изгиб ее подбородка, прежде чем найти чувствительное место за ухом, прикосновение к которому заставило ее вздрогнуть, когда его губы не отрываясь ласкали ее. Дрожь удовольствия вибрировала в ней, как струна на музыкальном инструменте. Гермиона извивалась у него на коленях, сердце бешено колотилось в груди. Его язык скользил по ее губам в той же томной, дразнящей манере, в какой его пальцы часто касались ее руки, что означало, что он целенаправленно возбуждал ее во время занятий в течение последних нескольких недель.
Дурень. Она мстительно поцеловала его.
Гермиона провела неприлично много времени, гадая, каково будет целоваться с Малфоем. Понравится ли ей это или она просто найдёт это нормальным.
Исторически сложилось так, что она не особенно любила целоваться. Поцелуй имел тенденцию быть довольно унылым или влажным. Виктор, например, нервничал и был таким целомудренным, что это не приводило в восторг. Кормак был похож на нападение Гремучей Ивы, его руки и пальцы были чересчур грубыми. Он засовывал язык ей в рот еще до того, как она понимала, что они целуются. Рон был… ну, его поцелуи были довольно влажными, и его руки никогда не лежали там, где она хотела. У него были свои любимые места, чтобы сжать их, и даже когда она перемещала его руки в предпочтительное место, они всегда медленно возвращались назад.
Малфой был совершенно новым опытом в поцелуях. Каждый раз, когда его пальцы касались ее кожи, Гермиона чувствовала, как становится теплее, и по всему ее телу пробегало приятное покалывание, пока пальцы ног не начинали сжиматься в туфлях.
Он прикусил ее нижнюю губу зубами за мгновение до того, как скользнуть языком по ее. Быстрая вспышка боли смешалась с нахлынувшим удовольствием, отгоняя все мысли. Гермиона застонала и запустила пальцы в его волосы, окончательно испортив его яростный, сдержанный и идеальный внешний вид, когда она переместилась, оседлав его так, что их тела были прижаты друг к другу. Она хотела почувствовать его целиком, всю ту напряженность, которую он сдерживал. Она хотела прорваться сквозь его стены и найти те вещи, которые он так усиленно скрывал. Он будет принадлежать только ей. Эта мысль вспыхнула в ней, как фейерверк, и Гермиона притянула его еще ближе, когда он жадно целовал ее, как будто вдыхая, забирая весь кислород.