Каждый раз, когда дуга затухает, темнота сгущается, и в ней на какие-то доли секунды остается жить оранжевый венчик — это искры и брызги металла. Словно только что отгорела ракета и опадают ее последние, уже бессильные огни. Падая, расплавленные комочки разбиваются о конструкции, падают еще ниже, снова ударяются, дробятся на мелкие капельки металла, затухают где-то на лету и, уже невидимые, летят на землю.
Одновременно работает несколько бригад сварщиков, и домну непрерывно омывает голубой искрящийся душ.
Вот она, давнишняя мечта сварщиков — цельносварная домна!
Дымов сам был сварщиком, и ему кажется закономерным и справедливым, что первую такую домну строит именно он.
Дымов долго стоит, заложив руки за спину, и смотрит на домну, всю в зарницах сварки. Ее отблески играют на стеклах очков Нежданова.
— А было время, — вспоминает вслух Дымов, неторопливо шагая к подножью домны, — сидел я в кутке за железными ширмами. Один на весь завод. Важный такой! Принесут мне деталь. Я ее сварю. Потом деталь унесут. Ну прямо как факир, только без чалмы… Ведь когда мы на Уралмаше первую дымовую трубу сварили — никакой веры нам не было. «Как же, говорят, вы ее подымете? Ведь она же, говорят, сломается!» — «Почему же она сломается, спрашиваю, если она хорошо сварена?» — «Сварена-то сварена, говорят, а не мешало бы все-таки рядом со сварным швом заклепки поставить». Один паренек, не помню уже его фамилии, бросил тогда кепку о землю и говорит: «Подымайте меня с трубой вместе. Буду сидеть на верхушке. Головой отвечаю, не сломается труба. А сломается — и мне тогда не жить». Эта труба, говорят, и сейчас там дымит. Без малого двадцать лет…
Мимо самой домны Дымов и Нежданов, как и все, проходят, подняв для безопасности воротники, втянув головы, оберегаясь от искр и брызг металла.
Едва Дымов появился у домны, его сразу обступили прорабы, среди них был и Дерябин. Обсуждали сложный технический вопрос.
— С вами и посоветоваться нельзя, — сердился Дымов на Дерябина. — Вы слишком быстро соглашаетесь. С равнодушным человеком всегда сговориться легко, А вы поспорьте со мной! Приказа-то еще нет, чтобы его безоговорочно выполнять!
По дороге Дымов еще успел накричать на Токмакова, который не вовремя попался ему на глаза:
— Я же вас после обеда отправил спать! Кому вы нужны такой? Почему не выполнили приказа?
— Приказ выполнен.
— Почему же вы здесь? — Дымов смотрел на Токмакова исподлобья.
— Выспался! Полтора часа спал.
— Вы думаете, мне вас жалко? Мне за «Уралстрой» стыдно. Штурмовщину здесь разводите. У вас тут прямо на песке люди спят. Вовремя домой не можете отправить…
Дымов наклонил голову и грозно посмотрел в сторону песчаной горки.
— Да ведь там Пасечник спит! — рассмеялся Токмаков. — Умаялся, а домой ему не к спеху. Поскольку в этой смене одна девушка заклепки жарит. А Пасечнику еще провожать ее.
— Значит, Нежданов был прав, — оживился Дымов. — Хорошо, что парня не разбудили. Все-таки заместитель министра по верхотуре. А тебе, Токмаков не везет. — Дымов развел руками. — Опять ты у начальства без вины виноватый.
— Как тогда? Когда бюллетенил?
— Неужели такой злопамятный?
— Вовсе нет, товарищ Дымов. А помню потому, что день был для меня счастливый.
Дымов с любопытством посмотрел на Токмакова, но тот не собирался откровенничать и молча улыбался. Дымов пожал плечами и отвернулся.
Дверца в «победе» раскрыта, там приветливо горит лампочка.
Дымов, уже держась за дверцу, долго стоит и смотрит на домну.
— А если нам махнуть на прокатный?
— А статья? — тревожится Нежданов и нервно протирает очки.
— Статья от нас не убежит. Только пройдемся. Имею же я право на отдых?
— Имеете, — вздыхает Нежданов.
— Тогда прямо на главный пост!
Шофер всегда охотно возит Дымова на прокат. Такие поездки Дымова — признак хорошего расположения духа.
— Подождешь у южных ворот, — велит Дымов, вылезая из машины.
После домен, построенных в Каменогорске в годы войны, Дымов отправился в Заднепровье восстанавливать металлургический завод. Прошлым летом, впервые за многие годы, он получил отпуск и уехал из Заднепровья в Сочи. Он еще не успел загореть и как следует отоспаться после бессонных пусковых ночей, как за ним был прислан самолет. Министр срочно вызывал Дымова в Москву. Дымова назначили начальником «Уралстроя». Нужно было в самые сжатые сроки пустить тонколисто-вой стан. Это было задание особой государственной важности.