— Зачем вас вызывали в последний раз в штаб дивизии? — задал вопрос фельдмаршал. — Припомните хорошенько.
— В составе группы захвата я получил задание перейти линию фронта в расположении французского легиона и взять «языка».
Фельдмаршал, словно вспомнив что-то чрезвычайно важное, откинулся спиной к сейфу и вопросительно посмотрел на Блюментрита, который разминал сигарету.
— И вы перешли линию фронта с этим заданием?
— Перешли.
— И выполнили задание?
— Выполнили.
— Кого вы взяли?
На вопросы фельдмаршала пленный отвечал не раздумывая, твердо и четко:
— Мы взяли двоих: французского полковника интендантской службы и майора.
Фельдмаршал и Блюментрит, обменявшись взглядами, многозначительно улыбнулись.
— Каким образом вы провели их через линию фронта?
— Самым сказочным.
— То есть?
— Майора привели под руки. От страха ему часто отказывали ноги, а с полковником мы мимо вашего боевого охранения проскакали галопом на орловских рысаках.
То ли в знак уважения к солдатской отваге и доблести, то ли просто из желания размяться, фельдмаршал резко встал с кресла и прошелся по комнате.
— Что выпало лично на вашу долю: сопровождать майора или мимо боевого охранения противника скакать на орловском рысаке рядом с французским полковником?
— Второе, — солгал Богров.
— И вы получили за это орден?
— Пока нет, но представлен.
— К какому ордену?
— Этого я еще не знаю.
Фельдмаршал вплотную подошел к Богрову и, глядя в упор ему в глаза, проговорил:
— В германской армии за такие воинские подвиги награждают высокими орденами. О них мы докладываем фюреру. Он высоко чтит солдатскую доблесть и отвагу. А те двое, что вчера находились вместе с вами на вылазке и убиты при схватке с нашим боевым охранением, — они тоже были в группе захвата французского полковника и майора?
— Нет, их при выполнении того задания не было.
— И куда же вы доставили пленных французов?
— Мы их препроводили в штаб дивизии.
— В ту самую церквушку в селе Ракитино, о которой вы только что сказали?
— Да, в ту самую церквушку. Вернее, в ее подвал.
Богров начал опасаться, что слишком затянул с реализацией своего дерзкого плана, боялся, что кто-нибудь из офицеров закроет сейф на ключ. «Нужно торопиться!.. Главное — не опоздать!..» — приказывал он сам себе, словно во взрыве гранаты видел свое спасение.
Прикидывая позицию нападения на фельдмаршала, Богров пытался рассчитать: хватит ли у него времени, чтобы, перешагнув через тело лежащего на полу поверженного фельдмаршала (в том, что он сильным ударом пошлет его в нокаут, Богров не сомневался: ситуация для королевского прямого удара в челюсть была самой подходящей), успеть открыть сейф, выхватить из него гранату и выдернуть кольцо взрывателя. А там… Там потекут последние секунды его жизни. Эти секунды уже никому не остановить: ни ему, ни фельдмаршалу, ни генералу, ни штабным офицерам, которые зорко следили за тем, как он делал пометки на карте, и вместе с фельдмаршалом и генералом выражали искреннее восхищение рассказом пленного о том, как они на орловских рысаках прорывались с французским полковником через огневую завесу боевого охранения французских волонтеров.
Богров, напружинив тело, склоненное над картой, уже изготовился для удара, но резкий хлопок двери и звонкий голос адъютанта командующего остановили его:
— Господин фельдмаршал, на проводе Берлин.
— Кто конкретно? — Фельдмаршал резко вскинул голову. Подхватился с кресла и Блюментрит.
— Фюрер и Браухич.
Два этих имени заставили фельдмаршала и генерала вздрогнуть и застыть в оцепенении. Но это продолжалось какие-то секунды. Уже из дверей, с порога комнаты, фельдмаршал, обращаясь сразу к обоим офицерам отдела, приказал:
— Продолжайте допрос. Потом доложите.
— Есть, продолжать допрос! — четко ответил начальник разведотдела и, торопливо обойдя стол, сел в кресло, в котором только что сидел командующий армией. Он начал сразу без задержки, не давая пленному времени на обдумывание: — А теперь покажите, где находятся огневые позиции артиллерийских батарей вашей дивизии. Вы разведчик, вы это должны знать.
Богров как-то рассеянно смотрел в глаза полковника, потом понуро склонился над картой. Он играл. Впервые в жизни он играл роль человека, старающегося всеми правдами и неправдами выжить.