— Товарищ майор… — начал было Йоунек, заикаясь, но Данек остановил его резким движением руки.
Итка уже пришла в себя настолько, что могла участвовать в разговоре. Она хорошо знала Данека и поэтому вмешалась:
— Простите, товарищ доктор, я думаю, что рядовой Йоунек мог бы извиниться… И все будет в порядке.
Данек в удивлении приподнял брови. Йоунек тут же схватился за протянутую ему руку помощи:
— Простите меня, сестричка, я не знаю… как это со мной произошло…
— Проваливайте в свою палату! — оборвал его Данек и повернулся к толстяку спиной.
— А… вы не сообщите об этом командиру части?
— Идите! — махнул рукой доктор.
Когда солдат ушел, Данек обернулся к Итке, положил руку на ее плечо:
— У вас все в порядке? Ничего не произошло?
— Нет, спасибо. Я даже не очень испугалась, — ответила она.
— Почему вы за него заступились? — проговорил он тихо, явно разочарованный тем, что она не позволила ему наказать солдата.
— Почему? — повторила она задумчиво и легким, едва заметным движением стряхнула со своего плеча его горячую руку. — Потому что это, собственно, не его вина.
— Защитница слабых! — поддел ее Данек и сел на белый стул у рабочего стола.
Он не обращал внимания на влажную крышку и стоящие в беспорядке пузырьки и мензурки, его глаза неотрывно смотрели на Итку. Она знала этот взгляд. Он выражал решительность. Свою слабость Данек всегда прикрывал шутками или грустью. Теперь он был уверен в своей правоте. Итка оперлась о стол, чтобы хоть немного заслонить от его взгляда беспорядок.
— Это несложно… войти в его положение, — проговорила она медленно. — Долгие месяцы службы где-нибудь в лесу, до ближайшей деревни несколько километров, да и девчат там раз, два и обчелся. Служба, учения, казарма. Что здесь удивительного?
— Пусть тискает дамочек на танцах где-нибудь в Горнидолни, но здесь он должен вести себя учтиво! — зло выпалил доктор.
Итка догадывалась, почему вдруг Данек так разошелся. Толстый неотесанный парень минуту назад прикоснулся к тому, что доктор считал уже своим. Чтобы избежать возможного неприятного разговора и отвлечь Данека, Итка решила предложить ему кофе.
— Крепкий? — спросила она.
— Лучше крепкий. Бог знает, что еще может приключиться этой ночью.
Минуту спустя она поставила две чашки на маленький квадратный столик и тоже села. Она не сразу набралась смелости задать доктору важный для себя вопрос:
— Простите, как прошла операция?
Данек вздохнул:
— Весьма интересный случай. И очень редкий. Газовая гангрена, но это еще должен подтвердить анализ. Причиной ее были бактерии, которым для размножения не требуется кислород. Они могли попасть в рану при перевозке, а может, и здесь — кто знает! Пришлось удалить еще пятнадцать сантиметров. Надеюсь, что теперь все будет в порядке, хотя… — Данек замолчал и нахмурился. — В каком там порядке, ведь парню всего двадцать лет…
— А выживет ли он вообще? — робко спросила Итка.
— Выживет. Он молодой, организм у него крепкий… В данном случае это имеет большое значение. Напичкали его антибиотиками. Сейчас я вам продиктую, что будете ему колоть. И следить, Итка! Следить за ним всю ночь!
— А что главный врач? — спросила она осторожно, понимающе кивнув в ответ на его слова. Данек улыбнулся:
— Конечно, он не был доволен. Но такое может случиться в любой момент. В сущности, это не зависит от хирурга.
— Да, — сказала Итка задумчиво, размышляя, как бы повести разговор, чтобы выяснить все до конца. Однако она чувствовала, что Данек утомлен и сейчас отреагирует на безответственность сестер еще резче, чем раньше. Она только настроит его против своих коллег. А так он может забыть о них.
— Как у вас с дипломом, Итка? — неожиданно спросил он.
Она немного растерялась:
— Все никак не выберу тему.
— У вас нет здесь, случайно, перечня тем? Что там они вам предлагают?
— Есть… если вас это не затруднит…
— Конечно, давайте вместе посмотрим. Надеюсь, за это время ничего не произойдет.
Когда Итка шла за сумкой, в которой лежал перечень тем, над госпиталем раздался рев реактивного самолета. Здание, которое строили еще солдаты Марии Терезии, сотряслось до самого фундамента. В шкафах зазвенели хромированные инструменты.