Владар думал о том, что могло случиться с его другом. «Наверное, страдает от любви», — решил он наконец. Но Владар ошибся: перемена в поведении Слезака произошла по другим причинам.
— Ну как, дома все обошлось, Радек? Что сказали родители по поводу шрама на лице?
— Нормально, — махнул Слезак рукой. — Я сослался на хоккей. Отец, может быть, и догадался, но ничего не сказал, чтобы не беспокоить мать.
Владар заметил, что Итка рассердилась. Она спросила:
— Почему ты говоришь «мать», Радек? Это звучит грубо.
Слезак удивленно посмотрел на нее:
— А как мне еще говорить? Ведь она мне мать. И если я ее не называю мамочкой, то это не значит, что я ее не люблю или меньше уважаю. Что тут удивительного?
— Если я дома скажу «мать», все подумают, что я сошла с ума.
Радек молча пожал плечами. Ему вспомнилось, как вскоре после рождества, вернувшись от своих родных, он познакомился с родителями Итки. Те вели себя сдержанно, на что Итка не обратила внимания. Правда, его визит был настолько кратковременным, что, видимо, она просто не успела это заметить. Ее отец, строгий и замкнутый человек, за все время проронил лишь несколько слов. Радек видел, как он едва заметно улыбался при некоторых высказываниях своей супруги, производившей впечатление рассудительной женщины. Радеку тогда стало жаль Итку, и он решил сделать все, чтобы она по-настоящему была счастлива, чтобы они никогда не заставляли друг друга лицемерить. Вспомнив об этом, Радек дал себе слово во время предстоящего отдыха выбрать момент и откровенно поговорить с Иткой.
Машина неслась навстречу темно-голубой цепи гор. Казалось, дороге не будет конца.
— Когда приедем, Яно? Ты случайно, не заплутался?
— Скажешь тоже! Минут двадцать еще. Потерпи! Посмотри лучше вокруг. Уверен, что такой красоты ты никогда не видел.
Вскоре они действительно оказались у цели. Когда Владар поставил машину на обочине перед крутым склоном, на вершине которого виднелся деревянный дом, Итка восхищенно воскликнула:
— Вот он где! На самой горе, под самым небом! И вокруг ни души.
— Будете растапливать снег. Воды там нет, — напомнил им Ян, когда они тащили наверх сумки и рюкзаки.
Итка шла впереди, проваливаясь в снег по пояс. Тогда друзья вытаскивали ее за руки, и она заразительно смеялась, показывая ослепительно белые зубы, разглядывала все вокруг с таким любопытством, что у Владара захватывало дух. В голову невольно приходила мысль, что Радеку придется дорого заплатить за такую красоту, соединенную с энергией и волей.
Дом, служивший в летнее время пристанищем для лесорубов, был обставлен скромно, однако Радек и Итка пришли в восторг.
— Прямо королевские палаты!
— Такой король был бы нищим. Ничего королевского тут нет, но чувствовать себя, мне думается, вы будете хорошо, — засмеялся Ян.
Радек попытался растопить камин, но у него ничего не получилось, и Ян помог ему. Обтерев снегом руки, Ян взглянул на часы:
— Ну, Радек, мне пора. Пять часов. Послезавтра, около часу дня, я буду внизу на дороге. Спуститесь к этому времени туда, иначе я подумаю, что вы окоченели. Ну, робинзоны, веселого вам Нового года! До свидания, товарищ командир!
Радек нахмурился:
— Перестань ты с этой официальщиной!
— Мальчики, — вмешалась Итка, — о чем вы тут толкуете?
Владар пожелал всего доброго и Итке, а она подскочила к нему и неожиданно поцеловала:
— Это вам за такой чудесный уголок!
Ян растерялся и попятился к дверям. Радек проводил его и тут же возвратился.
Итка бросилась ему на шею:
— Радек, как здесь здорово! Я не буду ни есть, ни пить, ни спать. Мне нужен только ты и тепло, больше ничего.
Слезак прижал ее к себе и закрыл глаза. Только бы ничто не помешало им побыть наедине в эти предстоящие часы.
Потом они уже не обращали внимания на бег времени. И если бы не миниатюрный транзисторный приемник, они, скорее всего, прозевали бы наступление Нового, 1961 года.
В полночь, когда прозвучал последний удар часов, они подняли бокалы, поцеловались и молча прослушали государственный гимн. Итка тихо спросила:
— Сколько еще раз мы встретим Новый год?
— Наверное, раз пятьдесят.
— Ой, через пятьдесят лет мы будем совсем старые!
Он обнял ее:
— Но мы всегда будем вместе.
— Ты думаешь, мы тогда еще будем любить друг друга?
— Видимо, это будет зависеть от того, как мы справимся со всем, что преподнесет нам жизнь.