— Немного дрожат колени, — откровенно признался Годек.
На земле техники внимательно осмотрели его самолет.
— Что там было? — спросил один из них.
Годек пожал плечами:
— Открыл по мне огонь с довольно близкого расстояния, поэтому, наверное, и не попал. Но вы-то откуда знаете?
— Промчался тут Хмелик на газике и крикнул нам. Да вон он едет.
Годек прищурил глаза. Со стороны КДП на бешеной скорости приближалась серо-зеленая машина. Брезент хлопал на ветру. На стоянке машина резко затормозила, из нее выскочил Хмелик.
— Ну как, цел? — крикнул он.
Годек был тронут его заботой:
— Все в порядке, Гонза!
— Тогда садись, я отвезу тебя в штаб. Коларж уже туда поехал, нужно составить протокол.
Годек забрался на заднее сиденье, Хмелик сел рядом с водителем.
— Как это случилось? — спросил он, как только машина тронулась.
— Я и сам до конца еще не понял, — пожал Годек плечами. — Я дал очередь с упреждением и чуть за это не поплатился.. Он тут же дал ответную очередь.
— Чем дальше, тем больше они себе позволяют, — процедил Хмелик сквозь зубы.
— Знаешь, меня больше всего поразило то, что я встретил его на высоте почти шестнадцать тысяч метров. На тысячу метров выше, чем указано в тактико-технических данных.
— Серьезно? — удивленно протянул Хмелик. Его брови подскочили вверх: — Шестнадцать тысяч?
— Да, почти. Если точно — пятнадцать тысяч шестьсот. — У нас тоже есть резервы. Об этом как раз говорил Йозеф. Мы сейчас поднимаемся на семнадцать тысяч, но, как минимум, надо иметь превосходство в одну тысячу.
Хмелик предложил Годеку сигарету:
— Теперь Кучера вспомнит о своем обещании…
Годек взглянул на часы. Была половина первого. Сынишка ложится спать, а жена, наверное, начинает делать соломку. В шесть придут гости. Он улыбнулся.
Машина остановилась перед зданием штаба. Годек последний раз затянулся сигаретой и открыл дверцу.
— Вот и приехали. Этот парень чуть не испортил мне праздник.
— А что отмечаешь? — спросил Хмелик, чувствуя некоторую неловкость.
— День рождения. Двадцать пять!
— Тогда с днем рождения тебя! Желаю всего наилучшего. — Хмелик пожал Годеку руку. — Тебе сегодня повезло.
— А вы не хотите прийти? Вина и закуски хватит. Приходите в шесть.
Майор покачал головой:
— Нет, спасибо. Я с удовольствием бы сейчас поспал. Все-таки сутки отдежурил. Хорошего тебе праздника. Будь здоров!
Хмелик посмотрел вслед Годеку, когда тот направился в здание штаба. Ему подумалось, что, если бы поручик опоздал с маневром на какую-то долю секунды, он бы уже никогда больше не отмечал свой день рождения…
ГЛАВА СЕДЬМАЯ
В конце марта солнце еще было не в силах растопить лежащие по берегам реки льдины, но первые же апрельские дни ознаменовали наступление необычно теплой весны. Разлившиеся реки уносили прочь-все, что попадалось им на пути, — ветви, корни, бревна. Берега, поля и луга покрылись нежной светло-зеленой травкой.
Припекало солнце, и мальчишки из окрестных деревень уже в апреле начали купаться в речке. Их голые тела поблескивали в воде, словно в узкой струе ртути, на которую была похожа река, если смотреть на нее из самолета. Слезак видел эту картину каждый раз при взлете, и ему всегда в подобные минуты вспоминалось детство, проведенное на берегах холодной и темной речки Плоучнице, вода которой считалась лечебной.
Своими воспоминаниями о прошлом он пытался подавить волнение, которое в последнее время овладевало им, как только он садился в самолет. Приближался важный для всех момент. После недавнего случая с Иркой Годеком в эскадрилье да и во всем полку разговоры так или иначе шли вокруг установления рекорда высоты. В ближайшее время командир полка должен был назначить время и назвать фамилии, летчиков. Но перед этим Слезаку, новому командиру звена, пришлось пережить несколько неприятных минут.
Однажды вечером, в начале апреля, в общежитии появился Годек. Вид у него был расстроенный. Он озирался по сторонам, посматривал на часы. Слезак удивился: Ирка после своей женитьбы в общежитие ни разу не заходил.
— Я скорее ожидал бы увидеть у себя дальних родственников, чем тебя, — с удивлением проговорил Слезак. — Садись, я один дома. Яно опять помчался к своей фее.
— Это хорошо, что мы одни, — пробормотал Годек и уставился в пол. — Я, Радек, пришел почти по служебному вопросу.
— Может, оставим служебные вопросы до утра? — предложил Слезак.
— Нет-нет. Лучше сейчас.