Семнадцать тысяч шестьсот пятьдесят!
— Еще! Еще! — прошептал Слезак и слегка потянул ручку на себя. И тут же взглянул на показатели приборов.
Семнадцать тысяч восемьсот пятьдесят!
«Мы добьемся своего! Сегодня мы достигнем намеченной высоты!» — подумал он радостно, но в ту же минуту почувствовал, как самолет задрожал. Ясно ощутимые толчки нарастали. Толстая стрелка указателя скорости почти достигла отметки «400». Все!
Он нажал кнопку и сказал Владару:
— Семнадцать восемьсот пятьдесят! Возвращаемся на базу.
— Понял, возвращаемся…
Оба истребителя начали снижаться. Скорость возрастала, а вместе с ней росла и подъемная сила, которая придавала чувство уверенности и безопасности в управлении машиной.
Полет закончен. Слезак испытывал разочарование. Сто пятьдесят метров! Каких-то ничтожных сто пятьдесят метров! Самолет в состоянии их преодолеть. Даже выше может подняться. Но речь идет не только о том, чтобы достичь этой высоты. Надо на ней удержаться, летать в горизонтальном положении и в случае необходимости умело маневрировать. До высоты семнадцать тысяч восемьсот это было возможно и безопасно, но потом неожиданно наступила потеря скорости. Почему?
Он не мог ответить на этот вопрос, и чувство неудовлетворенности усиливалось. Очевидно, придется засесть с Яном на всю ночь, чтобы заново проверить расчеты. Ему даже не пришло в голову, что они возвращаются на аэродром с победой.
После приземления их приветственными возгласами встретила на стоянке большая группа офицеров и солдат. Завязался оживленный разговор. Ни Слезак, ни Владар не чувствовали усталости.
— Семнадцать тысяч восемьсот пятьдесят! — повторяли они уже в который раз. — Причем самолет не потерял способности к маневру. Можно подняться еще выше, если найти оптимальное положение стабилизатора.
К стоянке подкатили два газика, из них вышли командир полка, Коларж, другие офицеры. Слезак приготовился было доложить, но командир остановил его:
— Знаю, семнадцать тысяч восемьсот пятьдесят. Поздравляю, это успех. До восемнадцати наверняка дотянете.
Владар и Слезак удивленно переглянулись, и это не ускользнуло от внимания подполковника.
— Чего это вы так посмотрели? — веселым голосом спросил он. — Через два-три дня попробуете еще раз.
Оба поручика заулыбались, ведь они опасались, что командир не захочет больше рисковать. А тут такое… Гул голосов усилился, оба летчика оказались в плотном кольце людей.
Лицо капитана Резека светилось радостью.
— Поздравляю, — сказал он тихим голосом, пожимая им руки.
А с вышки смотрел на толпившихся на стоянке людей невысокий коренастый человек. На его всегда потном лице играла улыбка. Еще недавно он выполнял ответственные обязанности командира эскадрильи. Он жалел, что сейчас находится не внизу. Однако все равно он чувствовал свою причастность к происходящему. И это его успокоило.
Поручики возвратились в общежитие только поздно вечером, после подробного разбора проведенного ими полета. Оба молча улеглись в кровати и закурили.
— Я больше устал от разговоров, чем от полета, — пожаловался Владар.
Слезак промолчал, это удивило Владара, и он спросил, что с ним случилось.
— Да ничего, — ответил Радек уклончиво.
Сигаретный дым поднимался к потолку, к большому, ярко светящемуся белому плафону. Радек встал, щелкнул выключателем настольной лампы и погасил верхний свет.
— Ирка Годек и Полак вообще не появились. Как ты это расцениваешь?
Владар пожал плечами:
— Это их дело.
Слезак молча лег в постель. Ему хотелось попросить друга об одном одолжении, но он не мог решиться. Только сейчас, в минуту отдыха, Радек вспомнил об Итке. Они не виделись уже целую неделю. В то утро она была печальной и молчаливой, даже ни разу ему не улыбнулась. Радек сошел у военного городка, а она поехала дальше, до конечной остановки. Когда началась непосредственная подготовка к полету, все не относящееся к нему отошло в сторону, не осталось даже времени на воспоминания. А сейчас на него вдруг нахлынуло чувство тревоги.
На соседней койке звякнула цепочка. Слезак обернулся и увидел, что Владар протягивает ему ключи от своей машины.
— Не надо, — решительно произнес Радек.
— Да бери, бери. Я ведь вижу, что с тобой происходит.
— Не хочу, Яно, честное слово. В последний раз мы попрощались как-то немного… странно… Возможно, мне это только показалось. Наверное, она была опечалена тем, что ей пришлось все-таки признать мою правоту. Не знаю.
— Тебе нужно было с Иткой все выяснить, а не на дачу ехать, этим делу не поможешь. Давай поезжай к ней сейчас, — снова предложил Ян.