- Мне надоели твои наставления, Дьюк. Не хочу быть рабыней. Пора зажить свободно.
- Свобода воли – это замечательно. Но истинная свобода воли познаётся в сравнении. Спроси хоть у Стаса. Он к тебе неровно дышит. Пусть ответит - когда же это я тебя тиранил?
- Всё время. Постоянно. Твой разум довлел над моим. Я глупела. И все твои друзья – такие же. Стас три года мучает Белку, она за ним бегает собачонкой, из-за него нищей стала, от матери переехала, всех женихов потеряла, аборты делает, а он всё разглагольствует, как женится на ней. А сам держит при себе как куклу, и уйти не даёт. А что с ней будет, когда ему наскучит кукла? «Пора менять лошадку в конюшне» - это ведь его фраза, и ты ему поддакивал, всегда поддакивал.
- Узнаю Кису, тараторку и болтушку. Киса, как же я проживу без твоего чудного голоса?
- Ты! Всегда – ты! Только твои чувства превыше всего. И я всегда обязана отвечать на них. Обязана восхищаться тобой и подчиняться прихотям. А ты был жесток в прихотях, куда Стасу до тебя! Я забыла мать. Забыла отца. Забыла друзей. Я была твоей куклой, горничной, кухаркой и прислугой. Была твоим эхом и законной вещью. Была подстилкой. Только самоценной не была. И никогда - любимой женщиной. Поэтому ты отпустишь меня. Не сумеешь задержать!
- Когда это я не выполнял своего, если хотел? Полная чепуха! Ты хоть сама соображаешь, что несёшь? И ради кого столько красноречия? Ладно, развлеклась – и будет. Мне не хотелось бы доходить до рукоприкладства, ты же знаешь, как я этого не люблю, но урок придётся повторить.
- Отпусти меня к нему! Я наговорила тебе достаточно, чтобы ты мог меня возненавидеть и выгнать!
- Именно поэтому ты и останешься здесь. Твоё место – рядом с мужчиной, Киса, со мной, а не с пастухом.
- Моё место там, где я пожелаю.
- Прекрасно. Значит, в хлеву? Ты именно туда будешь ходить в своём вечернем туалете? Банкет коров! После дойки. А дрова рубить ты отправишься на шпильках? Я ведь одевал тебя как куколку! Хотел бы я видеть тебя зимой в тулупе и валенках! Хороша красотка! Пастух слишком возомнил о себе. Но ему придётся пожалеть об этом.
- Мы уедем в город. К моей маме. Устроимся. Я хочу начать новую жизнь. Я всё равно уйду. Выпусти меня!
Михаил вдруг искренне, от души, рассмеялся.
- К маме! Чудила! Переспала разок с пастухом, и уже собралась из дома бежать, как последняя шлюха, под кустами валяться? А ты забыла, Киса, нашу любовь? Наши прекрасные ночи? Забыла мои поцелуи – гляди, она намертво впечатались в тебя, отпечатки моих рук горят на твоём теле – а ведь ты дрожала от восторга и желания, когда я прикасался к тебе. Ты забыла, как я отшивал всякого, кто пытался с тобою заигрывать? Ну, вспомни, кто они, эти слюнтяи в сравнении со мной? Или я тебе изменял, а? Или моя мать плохо тебя принимала?
Лия молчала, закрыв лицо руками. Её трясло. Слова мужа били многократно больнее, чем пощёчины.
- Миша… если в тебе осталась любовь ко мне… если ты не равнодушен к моей судьбе, пусти!
- Если ты уйдёшь, то уже не вернёшься. Ты не будешь мне нужна.
- Не пугай, меня это не испугает. Пусти!
- Это невозможно. Ты пропадёшь. Тебя ещё можно спасти.
- Но я не люблю тебя больше, Миша. Я пропадала с тобой. Я люблю его, пастуха.
Пронзительное кудахтанье свекрови и её топоток, вперемежку с уверенным, твёрдым мужским шагом, прервали выяснение отношений.
- Явился, не запылился! – бросил Михаил.
Дверь с треском распахнулась. Виктор вошёл внутрь, за ним маячила фигура Стаса.
- Милая, милая! Мне невыносимо без тебя, я не мог оставаться один!
Виктор протянул к ней руки, и Лия пошла к нему, истаивая от нежности и печали. Остановилась, заворожено вглядываясь в любимое лицо. Она могла бы так стоять бесконечно рядом с ним, просто глядя в светящиеся зелёным светом глаза. Но Виктор погасил взгляд и повернулся к сопернику: - Мы уходим.
- Стоп! Куда, курочка-пеструшка? Это не твой петушок! Пастух, ты зарываешься!
- Она меня любит. Она теперь моя, а не твоя.
- Болван. Ты её слишком плохо знаешь. Она сумасбродка, и ты был всего лишь её лекарством от стресса, мимолётным. Она скоро бы бросила тебя, так всегда бывает, когда лекарство перестаёт помогать – тогда идут к врачу за новым рецептом. Только я могу выписать следующее снадобье. Ты с ней не сладишь!