Мэддисон хихикает рядом со мной, никто из нас никогда не слышал, чтобы женщина говорила со мной с таким презрением.
Мои глаза превращаются в щелочки, я не отшатываюсь, немного шокированный тем, что девушка только что говорила со мной таким тоном.
— Да, мы готовы, — отвечает за меня Мэддисон. — Приступайте.
Стюардесса произносит свою речь, и я отключаюсь. Я слышал это больше раз, чем могу сосчитать, но, полагаю, юридически экипаж обязан говорить нам это перед каждым полетом.
Пока стюардесса говорит, я смотрю в свой телефон, моя лента в Инстаграм пестрит моделями и актрисами, с половиной из которых я встречался. Ну, «встречался», наверное, не то слово.
Мэддисон подталкивает меня.
— Зи.
— Что? — рассеянно отвечаю я.
— Она задала тебе гребаный вопрос, чувак.
Подняв голову, замечаю, что стюардесса смотрит на меня. Ее выражение лица полно раздражения, а взгляд блуждает к экрану моего телефона, где полуобнаженная женщина на полном экране прямо там, в моей ленте.
— Ты готоы и сможешь ли помочь в чрезвычайной ситуации? — повторяет она.
— Конечно. Кстати, я возьму газированную воду. С лаймом, — я снова переключаю внимание на телефон.
— В последнем ряду есть кулер, можешь взять сами.
Мой взгляд снова устремляется вверх. Что с этой цыпочкой? Я нахожу ее бейджик-пару крыльев с надписью «Стиви» в центре.
— Ну, Стиви, мне бы очень хотелось, чтобы ты мне принесла.
— Ну, Эван, мне бы очень хотелось, что бы ты обратил внимание на мою демонстрацию техники безопасности, вместо того чтобы предполагать, что я хочу твой автограф, как какая-то маленькая хоккейная зайка1, — снисходительно похлопывает меня по плечу Стиви. — Что абсолютно точно не так.
— Уверена в этом, милая? — самодовольная улыбка появляется на моем лице, когда наклоняюсь вперед на своем сиденье, ближе к ней. — Ты многое теряешь.
— Фу, мерзость. — Ее лицо искажается от отвращения. — Спасибо, что выслушал, — говорит она Мэддисону и уходит в хвостовую часть самолета.
Не могу удержаться, чтобы не обернуться и не посмотреть на нее в шоке. Ее округлые бедра покачиваются, они больше, чем у других стюардесс, которых я видел на борту, но ее маленькая юбка-карандаш обтягивает талию.
— Итак, Стиви — настоящая стерва.
— Нет, просто ты полный засранец, и она тебе в этом уличила, — смеется Мэддисон. — Стиви?
— Да, так ее зовут. Так было написано на ее бейджике.
— Ты никогда раньше не знал, как зовут стюардессу. — В его тоне слышится обвинение. — Но очевидно, что ей на тебя плевать, мой друг.
— По крайней мере, она сойдет с самолета на следующем рейсе.
— Нет, не сойдет, — напоминает мне Мэддисон. — Один и тот же экипаж весь сезон. Помнишь, что сказал Скотт?
Черт, точно. У нас никогда раньше не было одних и тех же девушек на борту в течение всего сезона.
— Она мне уже нравится, потому, что ты ей не нравишься. За этим будет интересно наблюдать.
Я поворачиваюсь, чтобы глянуть в заднюю часть самолета, как раз в тот момент, когда взгляд Стиви находит мой, и никто из нас не отступает и не разрывает зрительный контакт. Ее глаза, вероятно, самая интересная пара, которую я когда-либо видел, а тело идеально полное, с большим количеством того, за что можно ухватиться. Но, к сожалению, ее красивая внешность, которая мне нравится, испорчена отношением, которое мне не нравится.
Возможно, Стиви нужно напоминание о том, что она работает на меня, но я позабочусь об этом. В этом смысле я мелочный. И буду помнить эту небольшую перепалку до тех пор, пока она будет летать на моем самолете.
ГЛАВА 2
СТИВИ
— Тот парень — задница.
— Какой? — Моя новая коллега, Инди, вытягивает шею, чтобы посмотреть в проход.
— Вон тот, сидит в последнем ряду.
— Илай Мэддисон? Я слышала, что он самый милый парень в НХЛ.
— Не тот. Другой. Сидит рядом с ним.
Хотя двое мужчин, сидящих на аварийном ряду, кажутся хорошими друзьями и, вероятно, имеют много общего внутри, внешне они полярные противоположности.
У Эвана Зандерса короткие черные волосы, и кажется, что он не может прожить больше семи-десяти дней без свежей стрижки. В то же время у Илая Мэддисона каштановая шевелюра беспорядочно падает на глаза, и он, вероятно, не может сказать, когда в последний раз был у парикмахера.
Кожа Эвана Зандерса безупречного золотисто-коричневого цвета, а у Илая Мэддисона более бледная, с румяными щеками.
На шее Эвана Зандерса висит золотая цепочка, пальцы украшены модными золотыми кольцами, в то время как Илай Мэддисон носит только одно украшение. И это кольцо на безымянном пальце его левой руки.