Еще два слова о дороговизне. Хочу отметить, что сегодняшние так называемые уникальные объекты, при сооружении которых применяются новейшие строительные материалы, а наряду с ними в отделочных работах ценные породы камня и дерева, обходятся государству в суммы, значительно превышающие те, что выделялись в конце сороковых годов на высотные здания. Это и понятно. Страна стала богаче, и в сегодняшних зданиях есть возможность проявить себя архитектур ному искусству.
Мастерская, которую сейчас возглавляю, вместе со строительными коллективами завершает работу над Домом Советов РСФСР. Белокаменное дворцового типа здание высится над Москвой-рекой напротив высотного здания гостиницы «Украина». Интерьеры Дома Советов украшают тематические гобелены, мозаичные панно, наборные паркетные полы, скульптура и многое другое, что относится к понятию произведения искусства.
Высотные здания, их величественные силуэты в московском небе – это не излишество, а существенная часть архитектурного образа столицы нашей Родины»[62].
Первоначальный вариант. 1949 г.
Осуществленный вариант с новым завершением. 1951 г.
Архитекторы А.Н. Душкин, Б.С. Мезенцев. Административное здание на Лермонтовской площади
Прочтение воспоминаний Дмитрия Чечулина оставляет двойственное впечатление. Сложно и неоднозначно воспринимается фраза, сказанная В.Г. Гельфрейху: «Пока не нарисуете, не уйдете». Эпизод с привлечением Бориса Мезенцева был описан Т.Д. Душкиной в книге воспоминаний о своем муже архитекторе А.Н. Душкине. Она вспоминает, что в 1947 году, несмотря на протесты А.Н. Душкина, Б. Мезенцев был назначен в его группу вторым автором. Сам он давно этого добивался, а произошло назначение якобы по инициативе Д. Чечулина, который считал, что предстоит очень большая работа, в других группах по проектированию высотных зданий работают по нескольку человек, а здесь весь проект делает один Душкин. Т.Д. Душкина пишет, что, когда ее муж был назначен главным архитектором МПС, Б. Мезенцев уже работал в ней архитектором. Между коллегами сразу возникла напряженная обстановка, очевидно назначение разрушило планы Б. Мезенцева самому возглавить мастерскую. Первое время Б.С. Мезенцев бывал у Душкиных в доме. Т.Д. Душкина считает, что, очевидно, причиной интриг была зависть Б. Мезенцева к таланту мужа, к его наградам, интеллигентности и т. д.[63]
Конечно, нельзя забывать, что воспоминания – это всегда один из самых сложных видов источников. В них может присутствовать сразу несколько степеней субъективизации: во-первых, сам процесс воспоминания может быть осложнен субъективными сложностями и последующими оценками, во-вторых, человек пишущий, как правило, руководствуется определенными целями в своей работе, а здесь возможен и второй этап искажения информационной картины. Подобные свидетельства трудно подтвердить или опровергнуть спустя столько лет. Автору этих строк известны рассказы учеников Бориса Мезенцева, которые характеризовали его как талантливого мастера, одаренного художника, проявлявшего уважение и чуткость к своим студентам, помогавшего им. Необходимо отметить и то, что Б.С. Мезенцев совместно с С.П. Тургеневым уже был к 1949 году автором проекта жилого дома Министерства строительства предприятий тяжелой индустрии на Фрунзенской набережной в Москве. Этот дом, стоящий над Москвой-рекой и украшенный ажурной пропорциональной башней со шпилем, является не только замечательным примером монументальной советской архитектуры, но и, по существу, своеобразным предшественником и родственником московских высотных зданий[64].