В ответ Майкл рассказал историю о бизнесмене, пришедшем к Учителю в поисках просветления. Они сели пить чай, и бизнесмен стал рассказывать о своей жизни: о проблемах и трудностях, о том, как он стремился достичь каких-то высот, как искал верный путь, и смысл, и цель, и… а Учитель хранил молчание и лил чай в его чашку. Она уже наполнилась, а Учитель все лил и лил, и уже чай перелился через край, наполнил блюдце, затем пролился на стол и, наконец, на колено мужчины.
«Эй! Что вы делаете?» – вскрикнул бизнесмен и вскочил, отряхивая брюки.
«Ваша чаша переполнена, – ответил Мастер. – Вы все добавляете, добавляете и добавляете… к своей жизни. Пока вы не опустошите чашу, вы не найдете в себе места для просветления».
Майкл и Рошель объяснили, что нас ждет «путешествие» не за новыми умениями и знаниями: цель его – убрать преграды на пути творческого потенциала. Они исходили из предпосылки, что нет людей, которые не умеют творить, а есть те, чьи таланты еще не раскрыты. Они стремились к тому, чтобы мы осознали, что у каждого из нас есть на чердаке свой сундук с сокровищами – с креативом – и надо всего лишь провести тщательную уборку – убрать весь хлам, которым завален этот сундук, чтобы открыть его и заглянуть внутрь. Суть метафоры заключалась в вызове, брошенном каждому из нас: «Превратите свою жизнь в произведение искусства!»
В последующие годы я пришел к выводу, что существуют два подхода к жизни. Первый, используемый большинством, – это путь «детской раскраски». Вы делаете то, что вам говорят. Шагаете по хорошо протоптанной тропе. Действуете в предписанных рамках. А в конце получаете красивенькую, но заурядную картинку. Второй подход, который избирают единицы, – это путь художника: когда берут чистый холст и пишут шедевр. Этот путь сложнее, рискованнее, неопределеннее и требует творческого подхода. Но это единственная возможность сделать вашу жизнь произведением искусства. Создание шедевра требует нестандартных решений, поиска точки отсчета, путеводной нити при отсутствии удобных контуров и линий готового набора. Такие установки и есть высшая цель, и эта книга расскажет о том, как при помощи открытий Майкла выстраивать свою жизнь.
Когда я посещал курс в 1982 году, профессор Рэй еще не дал определения высшей цели. Однако идея присутствовала повсюду, словно всеобъемлющая концепция, скрытый каркас творческого опыта. Теперь, двадцать лет спустя, Майкл точно определил метаконцепцию и детально ее описывает на этих страницах.
В центре процесса – идея правил на каждый день. Это мантры, которые вы не просто повторяете изо дня в день, но и следуете им какое-то время (обычно неделю или чуть дольше). В Стэнфорде предписания на каждый день крепко нас озадачили: «Если сразу ничего не получилось, не усердствуйте. Будьте внимательны! Задавайте тупые вопросы. Уничтожьте суждение, создайте любопытство. Не думайте об этом. Будьте обычным».
Но самым сложным правилом было такое: «Делайте то, что легко, что не требует усилий и приносит радость». К сожалению, следовать ему пришлось во время экзаменов в середине года, так что у нас сразу возникли проблемы: «Если делать лишь то, что не требует усилий и приносит радость, придется пропустить экзамены. Как выполнить это задание, не завалив остальные предметы?»
Я решил рассматривать экзамены как подъем по четвертой веревке[2] на Нэйкед Эдж, что в каньоне Эльдорадо. Нэйкед Эдж – одна из самых красивых вершин во всей Северной Америке; она идеальна для скалолазания, кроме четвертой веревки. Каждый раз, поднимаясь на Нэйкед Эдж, я боюсь этой части маршрута. Необходимо втиснуться в расширяющуюся книзу трещину и ползти по нависающей стене, будто внутри колокола, причем ноги скользят, отчего то и дело сползаешь, а плечи застревают в узкой верхней части разлома. Необычное сочетание клаустрофобии и неуверенности усугубляется тем фактом, что ни одно защитное приспособление на этом этапе недейственно. (Так что если вы выпадете из трещины и потеряете что-то из снаряжения, то будете долго лететь вниз, ломая по дороге кости.) Тем не менее, несмотря на высочайшую сложность этого этапа маршрута, я поднимался на Нэйкед Эдж, пожалуй, раз тридцать. Взятая отдельно, четвертая веревка – сплошная нервотрепка и нудный физический труд. Взятая в контексте этого удивительного места, в чудесный день, с хорошим партнером, а также учитывая, что скалолазание – мой любимый вид спорта, четвертая веревка приносит истинную радость. Я сравнил свои экзамены с ней и справился с проблемой.
2
Веревка – в альпинизме: единица измерения длины сложного склона. Классически она равняется 40 метрам, это расстояние комфортной слышимости, а зачастую и видимости членов связки.