При этом столичные архиереи считали необходимым для нормализации учебного процесса изменить существующее управление духовно-учебной системой, исправив главные недостатки: 1) усилившуюся централизацию, нарушившую власть архиереев, академических Конференций и Внешних правлений в учебных округах;
2) бюрократизацию, передавшую решение духовно-учебных вопросов чиновникам. Наиболее удачной преосвященным академических городов виделась система, предлагаемая изначально Уставом 1814 г. (то есть, с сохранением духовно-учебных округов и роли академических правлений), с более определенными и твердо закрепленными значением и правами архиереев. Канцелярско-чиновническая форма центрального органа управления – ДУУ – была признана ими неудовлетворительной, но вопрос о наиболее удачном и функциональном варианте оставался открытым.
Таким образом, в отзывах архиереев на раннем этапе не обнаруживается стремления к радикальному преобразованию духовно-учебной системы в целом и высшей ее ступени – академий. Столичные митрополиты признавали недостатки существующих духовных академий, слабость преподавания, отсутствие специалистов, занимающихся научной деятельностью. Но, исходя из своего архипастырского и духовно-учебного опыта и трезво оценивая ситуацию, преосвященные видели причины идти путем совершенствования построенной системы. Систематизируя их аргументы, можно выделить следующие положения:
1) реальные достижения академий показали жизненность системы духовного образования 1814 г., она была задумана и построена как усовершенствуемая в соответствии с современными запросами общества и науки; совершенствование же методов преподавания, корректировка учебных планов и программ не подразумевает радикального преобразования;
2) негативные явления в духовной школе и богословской науке – многопредметность, отсутствие специальных научных исследований – являются не выявлением порочности Устава, но следствием его неполной реализации и непродуманных изменений, и их разумная гармонизация с положениями Устава может привести к существенным улучшениям;
3) духовная школа по своей сущности и предмету занятий имеет особые основания сохранять стабильность; при этом она должна оставаться школой, дающей полноценное образование, под постоянным контролем за успехами и направлением мыслей, и школой духовной, с единством учебно-воспитательного процесса, в православно-церковном духе;
4) специализация в конкретных областях богословия должна совершаться в послешкольный период, зрелым умом, способным к самостоятельному мышлению и оценкам;
5) единственный путь повышения уровня высшего духовного образования и развития богословской науки – в создании условий для научной и педагогической богословской специализации академических преподавателей и их совершенствования в этом направлении.
Первые реальные шаги в разработке духовно-учебной реформы начались с разработки нового устава семинарий, вопреки начальным предположениям и традиции изменений «с головы». Было решено широко использовать опыт практиков, и 9 февраля 1859 г. обер-прокурор запросил у епархиальных преосвященных, а через них и от ректоров семинарий, соображения о необходимых изменениях в духовно-учебных заведениях. Подобный же запрос был сделан в августе 1859 г. от имени директора ДУУ князя С.Н. Урусова преосвященным академических городов[270]. В запросах указывалась основная причина предполагаемых изменений: в состав учебных курсов вошло много посторонних предметов, стесняющих богословские науки и древние языки и требующих слишком большого напряжения учащихся.
Уже в январе 1860 г. из поступивших сведений был составлен свод[271]. Мнения относились в основном к семинариям, но затрагивались и проблемы академий как педагогических институтов и духовно-учебных центров. Отмечая профессиональную и педагогическую слабость выпускников академий, авторы мнений предлагали следующие меры: 1) введение в академиях педагогики, 2) повышение уровня профессиональных знаний, то есть приготовление преподавателей-специалистов, а для этого – учреждение в академиях факультетов[272]. Рассматривались и возможные формы деятельности академических Внешних правлений по совершенствованию учебно-методического обеспечения: активизация преподавателей-специалистов, например, путем объявлений конкурсов на лучшие учебные пособия[273]. Относилось к академическому образованию еще одно предложение: в средних классах семинарий, определив, кто из семинаристов будет готовиться в академии, лишь для них усиленно преподавать древние языки[274].
272
ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 700. Л. 33 об.-35 об. Некоторые из отвечающих оговаривают еще один вариант повышения уровня преподавателей: превращение духовных академий в богословские факультеты и приглашение для приготовления преподавателей небогословских наук посылать в университеты выпускников семинарий. Но отмечается, что подобный опыт – посылка семинаристов в Горы-Горецкий институт – принес в семинарии чуждый дух и соблазны. Что же будет, если такие преподаватели будут учить философии и истории?
273
К своду епархиальных проектов была присоединена еще одна записка ректора СПбДА епископа Макария (Булгакова), поданная в ДУУ несколько раньше, 2 марта 1857 г. В ней особое внимание уделено проблеме, особенно волновавшей епископа Макария: отсутствию достойных учебных пособий, ведущему к слабому преподаванию по собственным запискам, разнобою в преподавании одной и той же науки. Для решения этой проблемы епископ Макарий предлагал систему: 1) выбрать способных преподавателей академий или семинарий, 2) назначить им премии, 3) потребовать от них программы учебников и рассмотреть их, 4) рассмотреть готовый вариант учебника, исправить недочеты, 5) издать, ввести во временное пользование, 6) по прошествии опыта издать более совершенный вариант. Но для рассмотрения программ и учебников нужен особый компетентный Ученый комитет. См.: ГАРФ. Ф. 1099. Оп. 1. Д. 669. Л. 2–3.