— Давай ещё подождем, — попросила я, пытаясь оттянуть время. Для чего я это делала, не понимала. Но интуиция подсказывала, что так будет лучше.
— Хорошо, — согласился он и присел на пол рядом со мной.
— Гриша, ты мог бы меня развязать, мои руки затекли, мне больно, — попросила я.
— Ага, разбежался. Мучайся. Мне в тюрьме все больший период времени приходилось сидеть в наручниках, а от железа рукам ещё больнее. Но думаю, что если бы мы хоть как-то пытались с тобой разукрасить нашу сексуальную жизнь в прошлом, и применить ролевые игры, я бы не трахал других женщин, не изменял бы тебе. Знаешь, я даже успел переспать с Настей, правда, удовольствия было ноль. А ты такая же недотрога, или твой молоденький жеребец тебя научил быть раскрепощенной? — спросил он, посмотрев на меня похотливым взглядом.
— Нет, не научил, — ответила сразу, желая перевести тему разговора.
— А может, я все же проверю? — спросил он, проведя своим указательным пальцем по моей ноге.
— Не надо, — просила я умоляющим голосом.
— Маша, ты такая же скромная и трусливая? Не поверю. Я думаю, ему бы не было с тобой так интересно, если бы это было правдой. Ты меня обманываешь, а я такого не потерплю, — сказал он, поднявшись с пола, и схватив меня больно за волосы.
— Не надо, пусти меня. Мне больно, — требовала я, когда он нагло приблизил свои губы к моим.
— Поцелуй меня, — требовал он.
— Нет, — ответила ему, тогда он меня еще больнее потянул за волосы.
— Я говорю поцелуй! — он озверел, и уже его рука перешла на мое горло. Я боялась, что он сможет меня задушить.
— Не надо, прошу тебя, — молила я, задыхаясь.
— Ладно, ты мне нужна ещё живая, пока не получи деньги, — ответил он, убрав руку с моего горла и отошел от меня.
В дверь дома неожиданно постучались.
— Кого там принесло? — подумал Гриша, подошел ко мне и заткнул кляпом мне рот.
— Что бы молчала, — сказал он, и присел рядом. Стук в двери не прекращался.
— Маша, если это полиция, я тебя убью, — пригрозил он, и достал из ближайшего ящика пистолет.
Послышался дикий грохот, походу дверь выбили и даже были слышны шаги сверху, которые уже доходили к нам.
Дверь в подвал открылась, и в них показался мой любимый, мой Костя, в руках у него был пистолет.
— Отпусти ее, — потребовал он у Гришы. Но он не собирался этого делать.
— Ты пришел спасать свою любимую, а погибнешь вместе с ней, но сначала, ты посмотришь, как я вышибу ее мозги, — произнес Гриша, приставив к моему виску пистолет.
— Нет, не делай этого, — молил его Костя.
— Пистолет на пол, живо! — крикнул Гриша, и Костя отпустил пистолет.
— Теперь подними руки вверх, — потребовал Гриша, Костя послушно все делал.
— Костя, ответь мне на один вопрос?
— Какой?
— Как Маша в постели? Горячая штучка? Только я хочу знать правду. Один не правильный ответ и все, ее больше нет.
— Горячая штучка, — отвечал он, а в жилах у него кипела кровь.
— Отлично, а со мной строила всегда саму невинность. Второй вопрос — она была сверху?
— Для чего тебе все это?
— Отвечай, — требовал он.
— Была, — ответил Костя.
— А со мной она всегда только в одной позе.
— И последний вопрос — какой период времени прошел, прежде чем она позволила залезть к себе в трусики?
Костя замолчал.
— Ну же, смелее, — требовал Гриша, и продолжал этот цирк.
— Пару дней.
— Что — что? Я не расслышал, — он еще ионизировал.
— Пару дней, — повторил Костя.
— Из всего этого, можно сделать вывод, что она настоящая шлюха, правильно?
— Нет, — ответил Костя.
— То есть, ты считаешь нормальным, когда женщина готова переспать с тобой сразу же?
— Это не сразу было.
— Знаешь, что такое не сразу? Это когда мы с ней поцеловались спустя пол года, и трахнул я ее через год.
— К чему все это, Гриша? Ты болен, тебе стоит полечиться, — сказал ему Костя.
— Просто так, — ответил он спокойно.
— Отпусти Машу, прошу тебя, — умолял его Костя.
— Я не отпущу ее, и, — но не успел он договорить, как в дверь ворвались. Целый наряд полицейских с мужчиной.
— Брось пистолет, и отпусти девушку, — требовал один из них.
— Я ее убью, убью, — кричал Гриша, и в один миг кто-то выстрелил в него. Его ранили в плечо, задели именно ту руку, в которой он держал пистолет. К нему подбежали и скрутили.
— Отгулял ты свое на свободе, пора возвращаться, — сказал офицер и надел на Гришу наручники.