— Ну, смотри, смотри. Последнее время что-то на философов везет, — ты уже пятый будешь.
Пленник отвернулся от прошлого:
— А вот мне первый раз такое счастье привалило, — с ментами.
— Угу, шутник, блин. Да ещё и счастливый на всю катушку. Поздравляю, кацо!
Впереди идущий автомобиль требовательно засигналил, сворачивая к какому-то зданию. Разговор прервался. Кортеж проехал мимо будки охранника к входу в Управление МВД Грузии. Выйдя из машины, пленник посмотрел в унылое ноябрьское небо, надеясь увидеть начало рассвета. Но оно было по-прежнему мертвенно-серым. Арестованного препроводили в кабинет начальника отдела уголовного розыска. Там собрались все участники операции по задержанию. Грузины были настроены благодушно. В глубине души каждый благодарил судьбу за успешный исход. В ожидании армянских коллег, задавали подозреваемому вопросы о причастности к преступлениям, в которых того обвиняют. Без масок ребята выглядели вполне обычно. Весёлый, ненавязчивый тон располагал к ответу. Одному из офицеров видать понравился пёс арестанта:
— Хорошая овчарка у тебя, биче! А ведь могли пристрелить.
Пленник насмешливо бросил:
— А собака-то что сделала? Не жалко такого породистого пса убивать?..
Начальник отдела резко встал с кресла:
— Ну, ты наглец, парень! Людей, значит, убивать можно. А собаку — жалко! Да я тебя только за одни эти слова собственноручно бы прист…
Телефонный звонок помешал завершить угрозы. По всей видимости, он получил распоряжение относительно арестованного. И, бросив короткий ответ в трубку, приказал снять с подозреваемого наручники и увести в камеру. Одноразовые путы срезали ножом. Потом тщательно обыскали. Оформили бумаги. И повели вниз, в подвальный этаж министерства. Там находился специзолятор Управления. Пленник усмехнулся, хотя на душе было невыносимо тяжко:
— Сегодня всё время скатываюсь вниз. Сперва — к реке. Теперь — в подвал. И как долго это продолжится?
Сопровождающие надзиратели понимающе улыбнулись. Седовласый прапорщик глубокомысленно заметил:
— Это тебе решать! Можно скатиться на самое дно. Но, если не захочешь, то останешься человеком. И это независимо от местонахождения… В камере тебе это популярно объяснят, — будь спокоен. Ты ведь не судимый, верно? Повезло, что попал к порядочным людям. Хотя за пару часов мало чему научишься…
Арестованный удивлённо перебил:
— А порядочных-то в тюрьму за что?
В ответ загремела отпираемая решетка. Потом следующая. Перед задержанным протянулся длинный коридор с несколькими десятками черных дверей. Возле третьей справа они остановились. Человек понял, что стоит на пороге, от которого всегда зарекался…
После недолгой и непонятной возни с замками и цепью, дверь неохотно отворилась. В нос ударил неприятный запах из смеси человеческого пота, мочи и ещё чего-то специфического. Коридорный свет, проникший через это отверстие, упал в кромешную тьму. Новый узник нерешительно вступил на эту дорожку, которая тут же исчезла. Грохот захлопнувшейся двери заставил вздрогнуть. Ключ с пронизывающим скрежетом провернулся, казалось, прямо в мозгу. Тогда он ещё не знал о мнении специалистов, считающих, что, именно, с этого звука у заключенного начинается тюремный психоз. Не догадывался и о других разрушительных последствиях неволи. Но жизнь полна перемен и необратимых почти не бывает. Узник зажмурился и снова открыл глаза, привыкая к мраку. Теперь он видел, что очутился в тюремной камере с тремя неизвестными. Они тоже смотрели в его сторону, ожидая какого-то продолжения. Произнеся грузинское «Тамарджобат!» (Здравствуйте!), узник прошёл вперёд и сел на настил из досок, напоминающий небольшую сцену.
В голове всё ещё проворачивался тюремный ключ:
«Одна неопределенность сменилась другой и уравнение не из простых. Всего мгновение назад я спал в собственной кровати и вот — здесь. Слишком быстро, чтобы проснуться. Но… давно пора. Сколько ж часов прошло?»
Ощущение нереальности, — какой-то пространственно-временной сдвиг:
«Вроде бы понимаю, — где я. А вот… твердой уверенности нет».
О чём-то спросили. Потом ещё… На вопросы «сидельцев» парень отвечал машинально. Пытался собрать себя, растянутого в этом утре. Участливая тяжесть очередного вопроса легла на плечо рукой одного из арестантов:
— Всё никак не очухаешься, сынок?
Он присел рядом:
— Ты не тушуйся. У них на тебя ничего, кроме подозрений. Пока доказательства ищут, давай-ка лучше чайком побалуемся.
Горячий чай, и дружеская атмосфера вывели из ступора. Разговорились. Познакомились. Собеседник назвался «Дедом»: