Зачем она это сделала? Почему так поступила, если газеты, телевидение, радио, народная молва, фольклор последних лет, соседский перебрех - все, буквально все заполнено рассказами об ограблениях банкиров, об их отстреле, о похищениях жен, детей, любовниц? Нет, не могла, просто не могла апыхтинская жена вот так легко открыть дверь незнакомым людям.
Но если все-таки открыла? Ведь открыла же…
Значит, они были ей знакомы?
Или же… Или же… Или же…
Сумели обмануть, ввести в заблуждение, представиться не теми, кем были на самом деле. Сантехники? Газовщики? Соседи? Домоуправление? Почта?
- Нет, - Юферев тяжело покачал головой из стороны в сторону. - Все это на уровне анекдотов. Если она не вызывала сантехников, то ей не было надобности открывать дверь.
А она открыла.
Женщина эта слишком мала ростом, слишком слаба физически, чтобы оказать какое-то сопротивление грабителям, хоть в чем-то им помешать…
Пацан тоже совсем дите… Можно было просто запереть их в туалете, в ванной, в любой комнате и спокойно ограбить квартиру.
А что делают убийцы?
Сдергивают скатерть со стола, сбрасывают книги на пол и при этом оставляют диктофон и фотоаппарат. Значит, все-таки не ограбление, значит, все-таки убийство…
Чтобы вот так, одним движением, почти отсечь голову… Нужно иметь твердую руку и очень хороший нож.
Нож…
Его нельзя было оставлять при себе. От него необходимо было тут же избавиться. Это не простой нож, это орудие убийства. Они не могли не знать, что у банкира хватит денег, чтобы подключить к следствию любые силы.
Значит, им нужно избавиться от ножа.
Им просто необходимо избавиться от ножа.
Юферев поднялся из-за стола, прошел по кабинету, выглянул в коридор и снова захлопнул дверь.
Сел к столу.
Опять придвинул к себе телефон и, пошарив глазами по длинному списку номеров, нашел то, что ему требовалось.
Набрал номер.
- Домоуправление? Капитан Юферев, уголовный розыск.
- У нас обед…
- Кто у вас занимается мусорными ящиками?
- Валентина Степановна…
- Давайте Валентину Степановну!
- Слушаю вас, - раздался в трубке недовольный голос женщины, которую оторвали от стола, от разговора, от бесконечного бабьего трепа.
- Уголовный розыск, капитан Юферев.
- Очень приятно. - Голос неуловимо изменился, теперь в нем явно зазвучали прощающие нотки, почувствовалась готовность разговаривать, исполнять свои служебные обязанности.
- Мне сказали, что вы - самая главная над всеми мусорными ящиками. Это правда?
- Примерно.
- Когда обычно вывозится мусор?
- В пять - в половине шестого утра.
- Исключений не бывает?
- Ну какие исключения… Если машина сломается, вообще не вывозим, если водитель с хорошего бодуна запоздает, то может и в восемь подъехать.
- Но в течение дня не вывозите?
- Никогда.
- Спасибо. - Юферев положил трубку. И тут же поднял снова: - Валера? Зайди.
Через минуту в кабинет вошел Валера Брыкин - плотный румяный оперативник, в глазах у него была решимость все исполнить немедленно и до конца.
- Садись, - сказал Юферев. И опять замолчал, глядя в стол, покрытый толстым прозрачным листом.
- Что-нибудь нашли?
- Ничего. Полная пустота.
- Так не бывает.
- Конечно, - кивнул Юферев. - Слушай меня внимательно… Собирай своих ребят. Ищем нож. Они должны были выбросить нож. Отморозок сумел одним движением почти отрезать человеку голову, значит, это должен быть необыкновенный нож. А пацану почти насквозь проткнули голову какой-то железкой. Это вечные улики. От них надо избавляться. Опытный подонок от них обязательно избавится. Я так думаю… Мусорные ящики.
- Они могли в кусты бросить, в землю воткнуть, в песочнице зарыть, в проходящий грузовик бросить.
- Нет. Они должны были так избавиться от ножа, чтобы его не нашли. Завтра в пять вывозится мусор. Если мусор вывезут - нож исчезнет навсегда.
- Ну что ж, - с сомнением проговорил Брыкин. - Мысль тут, конечно, есть… Но как ты себе это представляешь?
- Берете дворников, сами подключаетесь… Нужно перевернуть и разгрести все ящики в двух, трех, четырех ближайших дворах.
- Подожди, Саша, что значит разгрести?
- Перевернуть вверх дном, высыпать мусор на асфальт и разгрести. Нож может быть завернут в тряпку, в газету, и это… Мне кажется, он достаточно большой. По размеру не менее солдатского штыка. У него должна быть длинная режущая поверхность, понимаешь?
- Саша… - Брыкин помолчал, склонив голову набок. - Саша, ты очень умный.
- Это я знаю, - досадливо отмахнулся Юферев, но смешался от столь откровенной и бессовестной лести. - Это мне все говорят.
- И женщины тоже?
- Для них у меня есть другие достоинства.
- И они говорят тебе об этих твоих достоинствах?
- Не замолкают! - рассмеялся Юферев. - И еще. - Он постучал по столу, как бы призывая оперативника сосредоточиться. - Надо пройтись по этажам подъезда, где было совершено убийство, по всем этажам, - повторил Юферев. - И собрать бумажки, окурки, пивные пробки, все, что вы там найдете. На всех этажах.
- Про этажи ты уже говорил.
- Повторяю в сотый раз - необходимо пройтись по всем этажам и собрать весь мусор.
Брыкин поднялся.
- У меня один только вопрос, насчет мусора в подъезде… Ты ждешь какую-нибудь находку? Или все подряд?
- Собирать все подряд. А что касается моих ожиданий… Да, жду. Но что именно… потом.
- Как это понимать?
- Валера, дорогой… Иди ради бога! У меня такое чувство, что каждая минута дорога.
- Как бы мне хотелось взять их… - В голосе Брыкина неожиданно прозвучала щемящая искренность.
- Считай, что нас уже двое, - без улыбки проговорил Юферев. - Я не уйду отсюда, пока ты не вернешься.
- Я вернусь, Саша, - сказал Брыкин, махнув рукой уже из коридора.
Юферев еще некоторое время смотрел на дверь, за которой исчез Брыкин, и не было в его глазах ничего, кроме полной безнадежности. Он часто ловил себя на том, что совершенно не верит в успех дела, которым занимается. Юферев лишь исправно, настойчиво, может быть, даже цепко исполнял свои обязанности.