— Как здоровье? — спросил Митин. — Грипп?
— Грипп.
Митин сел, посмотрел на Мерца, подумал, почему Мерц выглядит старше, чем всегда, и решил, что это от седой щетины на подбородке. Мерц сидел в профиль. Митин видел его желтое, восковое ухо и шею над компрессом. Конечно, это старость… Но почему это начинается так внезапно, почему со стороны этого долго не замечаешь, а когда заметишь, то ясно, что перед тобой старик. Он поднял глаза, встретил взгляд Ксаны и понял, что у них обоих одни и те же мысли.
— Ну? — нетерпеливо сказал Мерц.
— С транспортом все благополучно, — по военной привычке, точно рапортуя начал Митин, — вопрос о закладке пока остается открытым. Дело в том, что до официальной закладки придется устроить выезд на места. И выезд надо обставить как следует. Чтобы не как в прошлый раз по узкоколейке переть пятьдесят верст чуть ли не четыре часа. Люди занятые — члены правительства.
— Что ж, можно на дрезинах, на новых авто-дрезинах, — подумав сказал Мерц.
— На дрезинах куда лучше. Вроде прогулки. Воздух, как на даче… Давайте, вот что — я пойду переоденусь, потом в баню и опять к вам.
— Как хотите.
— Так-то лучше. Притом вы больны.
— Думаю, к четвергу поправлюсь.
— А вы не торопитесь. Чего вам….. Д-да не очень запущены. Справимся. Все как будто хорошо. И о переменах затихли. А вы горячку пороли. Чудак человек!
— Да. Затихли. До поры до времени… В конце концов меня слопают. Почитайте «Кельнише цайтунг».
— А что? — спросил Митин и опять сел.
— Вы почитайте. Там черным по белому написано о моем уходе.
— Ну что ж что написали. Не очень вас слопаешь. Вы колючий.
— На теннисе сегодня будете? — спросила Ксана.
— Куда там. Времени не хватает.
— Раньше, небось, хватало, — сказала она, упирая на «раньше».
— Мало ли что раньше.
Ксана ушла к себе, внимательно взглянув на Митина. Митин встал и встряхнулся. В комнате его разбирал сон.
— Кстати, был у вас этот… Ну, как его… Ну, тот белый… шофер?
— Печерский? Не был.
— И хорошо, что не был. Тип, я вам скажу. Гоните вы его…
— Почему? Жалкий человек…
— Все они жалкие, пока под конем. Ну нате, — он протянул руку Мерцу. — Через часок забегу.
— Заходите.
— А вы куда? — спросил Митин, замечая, что Мерц встает с дивана. — Вам бы лежать.
— Пойду почитаю журналы.
Мерц ушел в кабинет, слегка шаркая туфлями. Митин постоял мгновение в раздумьи и нерешительности, покачал головой, вздохнул, и пошел в комнату Ксаны. Между тем в кабинете зазвонил телефон. Мерц взял трубку и внятно и тихо сказал:
— Вас слушают.
— Говорит Ричард Клемм, корреспондент «Пресс-корпорейшен».
— А, — сказал Мерц. — Мне звонили из управления относительно вашей просьбы. Раньше четверга, к сожалению, невозможно.
Но господин Клемм вежливо настаивал на том, чтобы его приняли именно сегодня, хотя бы на квартире. Шестьдесят газет с тиражом в шесть миллионов экземпляров не могут ждать до четверга.
— Хорошо, — сказал Мерц, — приезжайте. — Положил трубку на рычаг, подумал и медленно пошел в столовую. В столовой он поправил диванные подушки, взял подмышку плэд и увидел на стуле портфель и кэпи Митина. «Хорошо», вслух подумал Мерц и пошел в комнату Ксаны. Если бы человек со стороны наблюдал Мерца, его удивило бы странное поведение Николая Васильевича. Николай Васильевич взялся за ручку двери, но вдруг отпустил ее и отступил на шаг от дверей. Лицо Мерца выразило некоторое недоумение, даже смущение. Однако он опять взялся за ручку, на этот раз прислушался и опять отступил. В эту минуту дверь открылась и навстречу Мерцу вышли Ксана и Митин. И в лице Митина тоже было некоторое замешательство.
— А я вот… — не совсем ловко начал он и поискал глазами портфель и кэпи.
— Хорошо, что не ушли. — Совсем спокойно сказал Мерц. — Сейчас звонил мне Клемм, — корреспондент «Пресс-корпорейшен». В управлении я могу его принять не раньше четверга. Он звонил и просил принять его здесь, дома. Мне кажется — не совсем удобно. С другой стороны иностранный корреспондент, представитель крупного агентства. Было бы очень полезно. Это, вероятно по поводу заграничных заметок.
— А вы примите. Разумеется полезно. Примите.