– Так точно, гражданин начальник,– отрапортовал я.
– Пошли вон! – Щеголеву очень хотелось нас пристрелить, но даже одурманенный алкоголем мозг подсказывал ему, что этого делать не следует, потому он и сорвал злость на всех оставшихся:
– Чего замерли, остолопы? Или в ШИЗО захотели? Бегом за работу! Советский народ ждет от вас трудового подвига!
Качинский подхватил меня под руку, помогая идти. Я попробовал сделать все самостоятельно, но шагать было все еще больно. Правый бок горел огнем, неприятно отзываясь колкой болью при каждом движении. Пришлось опереться все же на руку Льва Данилыча, ковыляя к лагерю.
И если этот путь в колонне занял у нас где-то около двадцати минут утром, то назад вдвоем мы брели значительно дольше. Качинскому приходилось шагать рядом по непротоптанным сугробам, ведя меня самого по тропинке. Каждый шаг давался мне с большим трудом, но я упрямо двигался вперед, следуя за товарищем.
– Кислов, сволочь,– выдавил я из себя, когда ворота лагеря показались в зоне прямой видимости,– соскочил красиво. Никто и не заметил его.
– А я то думаю, зачем он с нами на вырубку поперся. Ворам работать западло…– пояснил Лев Данилыч.– А оказалось, вон оно что…И никто не спохватился, не заметил…
– Сумерки,– болезненно поморщился я, оступившись на какой-то скользкой коряге,– все было правильно расчитано. Не видно ни черта, кто, что пилит, тут ему Щеголев однозначно помог!
– Я б на твоем месте так это дело бы не оставил, если ты думаешь добыть здесь до конца срока,– остановившись, посоветовал мне Качинский. Мне тут же вспомнилось предложение Седого. Побег? Почему бы и нет? Что меня тут держит? Мысль о том, чтобы помочь ворам, уже не казалось после сегодняшнего покушения такой уж глупой.
Ворота в лагерь были открыты. В небольшой будке рядом с ними сидел караульный, который завидев нас, вышел нам навстречу, приняв солидный и невозмутимый вид, поправив на плече винтовку.
– Что случилось?– оглядев меня, опирающегося с трудом на плечо Льва Данилыча, строго произнес он. Хотя на первый взгляд ему было лет восемнадцать. Еще только усы начинали черным пушком пробиваться над верхней губой, а туда же…
– Сосной накрыло! Начальник отряда приказал явиться в лагерь. Дождаться вечера и обратиться к врачу,– кивнул на меня Качинский, который все больше и больше меня удивлял, по мере того, как я узнавал его поближе. Более рассудительного, внешне спокойного. Осторожного и умного человека я в своей жизни пока еще не встречал. Было бы странно потерять его дружбу из-за своего скверного характера. Взять его с собой в «рывко», который хочет организовать Седой? Почему бы и нет! Кажется, с его опытом, он принесет больше пользы ворам, чем я…Мелькнула в голове мысль.
– Гребаный Щеголев!– матернулся караульный, сплевывая на снег.– Говорил жеему, что когда-нибудь поймаешься со своими выкрутасами…Так нет!
Было заметно, что парень был действительно испуган. Жизнь осужденных в Темлаге не ценилась ни капельки, ни начальством ни простыми вертухаями, но вот за свою карьеру и свою собственную жизнь эти ребята переживали не на шутку. Караульный прекрасно понимал. Что он получит по шапке вместе со Щеголевым, не имея права выпускать отряд на промку раньше положенного срока, но это было только в том случае, если я пожалуюсь.
– Хорошо…шагайте!– кивнул караульный, пропуская нас обратно в лагерь. – Только это…Ты идти нормально сам сможешь?– обратился он ко мне, немного замявшись.
– Попробую…– кивнул я, не хотелось наживать себе врагов и среди охранного контингента.
– Ну. Молодец, а то мало ли, Ковригин будет бежать, Головко, ну или сам хозяин. Вопросы начнутся чего и как…
– Я понял!– кивнул я, отстраняясь от Качинского. Вдвоем мы пересекли лагерь, добравшись до нашего барака, как и просил караульный. За это время у меня несколько раз темнело в глаза. Я почти что терял сознание, но каждый раз твердая рука Льва Данилыча выволакивал меня из этого дурмана.
У дверей нашего барака толпился народ. Несколько солдат срочников. Ковригин и медсестра из «больничку» в накинутом на белый халат теплом пальто с лисьим воротником. Она нервно курила, о чем0-то беседуя с замполитом.
Мы переглянулись с Качинским. Прятались, прятались от комиссара. А вот тебе и наткнулись на него у нашего пристанища. Старший лейтенант выглядел обеспокоенным, тоже нервно курил, не замечая, что стряхивает пепел на полу длинной шинели.