– А я иду мимо…Смотри свет в медпункте горит! Дай думаю, зайду проверю, вдруг Валентина Владимировна забыла выключить…– не особо понимая, где находится, Бергман попыталась разуться. Наклонилась к сапогам, пытаясь стащить один из них с левой ноги, закачалась, и только помощь Валентины спасла ее от падения прямо в коридоре.
– А тут вы…– Ирина убрала упавшие на глаза волосы и громко икнула. Помада по ее губам размазалась, тени потекли, оставляя черные тонкие полосы на бледных щеках.– А давайте выпьем, Валентина Владимировна, а?– предложила она, просительно глядя Вале в глаза.
– Я…уже собиралась домой…– замешкавшись, попыталась отказаться женщина, но все же усадила свою медсестру за стол, предварительно убрав с него важные бумаги. У Бергман был такой вид, будто, идя по дороге, она все-таки где-то рухнула в сугроб, потом в нем долго барахталась, пока не встала.
– А где теперь ваш дом?– с громким стуком поставила Ирина ополовиненную бутылку на стол.
Валя промолчала. Бергман попала в самое больное место. Раньше она, живя с Андреем, плохо или хорошо. Легко могла на него ответить, а сейчас, после вчерашнего скандала…Где ее дом? Куда ей идти? Наверное, теперь ее дом там, где ее сын Глеб, под Лугой, у матери! Но рассказывать об этом Бергман не хотелось…Это было единственное сокровенное, что хотелось сберечь только для себя, не выставляя для всеобщего обозрения.
– Вот…Нет у вас теперь дома, как и у меня!– обрадовалась заметно Ирина, разливая по неглубоким мензуркам мутный самогон.– Мой дом с некоторых пор тут…Будем здоровы! Профессиональный тост медиков!– она засмеялась горько, опрокидывая в себя спиртное одним глубоким глотком. Валентина сделал вид, что пригубила и отставила рюмку.– Не пьете? А зря…Боль она конечно не вылечит, но легче станет. Вот тут…– она ударила себя в область сердца куда-то.
– Я не страдаю сердечными заболеваниями, Ирина!– как можно спокойнее проговорила Валя. Она уже пожалела о том, что впустила пьяную Бергман в медпункт. Надо было сделать вид, что уходит, закрыть все, а потом через некоторое время вернутся обратно. Ничего страшного, подремала бы на табуретках, а столом.
– Еще как страдаете…Синдром Клименко кажется…– Ирина налил уже только себе в мензурку, мало обращая внимания на то, что Валя покраснела и не пьет.
– Кажется вы просто пьяны, Ирина. Идите спать, проспитесь, а утром мы с вами поговорим.
Бергман ухмыльнулась, ладонью вытирая влажные губы, оставляя красные следы помады на своих щеках.
– А вот нет… Уж послушайте меня, Валентина Владимировна. Уж послушайте!– Вы из-за своего молокососа такого мужика потеряли…Такого мужика!– Бергман вздохнула, мечтательно уставившись куда-то мимо Вали.– Я вот всю жизнь о таком мечтала…Как жопа с сиськами выросла, так и мечтала. А какие в нашей деревни мужики? Так…Шлак один! Вот и пошла сюда работать вольнонаемной. Тут врач был до вас, шустрый такой мужичок, Степан Пантелеевич…Он меня и уколы делать научил, и температуру мерить, и капельницы ставить, и трахаться…Все говорил, что срок свой отбудет, да заберет меня в город, в сам Ленинград! Медного всадника покажет, проспекты…Я дура молодая была, верила…А он знай только за щеку давал…
– Ира, ты пьяна! Сейчас никакого конструктивного разговора не получится…– терпение Вали лопнуло. Она встала, одергивая халат и попыталась уйти, но Бергман крепко схватила ее за руку, оказавшись необычно сильной, усадила ее обратно, словно безвольную куклу.
– Ты просто послушай…Ты же выросла среди оранжерей, да музеев, а я в этой дыре под названием Темниково! Так ты хоть послушай, как люди живут, может и будешь ценить то, что имеешь! Через год Степку расстреляли! Он тогдашнего комиссара какой-то дрянью с пьяных глаз уколол с бодуна, а тот возьми, да и окочурься! То-то крика было, да разборок! Комиссия с самой Москвы приезжала разбираться. Долго не разбирались… В ту же ночь, как «тройка» приехала, хлопнули моего доктора. Вот и съездила в Ленинград. Потом был и сержанты, и Ковригин, и даже твой муж…Только они уже Ленинградов, да проспектов не обещали, просто драли в свое удовольствие, так…на перспективу! А твой…твой так вообще сказал, что рылом не вышла! Не королева видите ли…Подать себя не умею! Только член во рту и держать мне, да ноги раздвигать! Вот я и хотела спросить, как мне королевой-то стать, а? Может немытому вонючему зэку дать, как некоторые?
Валя не хотела ее бить по лицу. Так вышло…Она достаточно наслушалась оскорблений и грязи, чтобы рука сама хлестнула Бергман по щеке, оставляя багровый след. Голова пьяной медсестры дернулась в сторону, а из разбитой губы засочилась кровь, смешиваясь с подтаявшей помадой.