– Тогда соберешь их возле оружейки. Незаметно, вот за этими складами. Как только я подам знак, пусть через окно, там есть такое в самом верху, зарешеченное, получают оружие и ждут нас.
– Кто нас туда пустит в оружейку?– засомневался Мотя.
– Есть у меня одна идея!– подмигнул я вору, вспоминая про Ковригина. Он в сущности парень неплохой и если пойдет нам навстречу, то его можно и в живых оставить, заперев в оружейной комнате.
– Отлично! Далее вышки…– с грустью сообщил Лев Данилыч.– Переть придется массой, грудью на пулеметы, много народа поляжет, но выхода другого нет.
– Кто поведет этот отряд?
– Я…– тихо промолвил Малина.
– Малин, ты чего?– возмутился Матвей.
– Я пойду!– уверенно кивнул вор.
– Тогда Мотя с частью отряда отправляется к баракам ШИЗО, а я с Чекистом к администрации, узел связи, телефоны, рации, чем позже о нас узнают, тем больше шансов будет вырваться.
– Добро,– кивнул Матвей,– когда начнем?
– Через полчаса! Успеете всех собрать?– окинул взглядом нашу разношерстную команду Качинский. Она, и вправду, выглядела странно, бывший белый полковник, два вора и бывший чекист.
– Успеем!– переглянувшись друг с другом подтвердили Мотя с Малиной.
Воры из котельной ушли. Мы остались вдвоем с Львом Данилычем. Но разговаривать особо не хотелось. Как это часто бывает ожидание самого боя оказалось намного тревожнее, чем непосредственно сражение. Кажется я так уже когда-то думал…Точно, тогда мы брали в моем родном поселке Халтурина Бритву и его подельников. Как это было давно! Кажется столько лет прошло а на самом деле, чуть больше полугода. Но все эти события казались мне, с высоты прожитого здесь, в лагере времени, чуть ли не доисторическими. И предательство Конопатова, интриги Власенко, Харьков, мой родной Харьков, где я родился и вырос с его старыми улочками, гремящими на ходу трамваями и широкими проспектами…Как же это было далеко!
Качинский то же думал о своем. Уставившись в одну точку, он что-то сосредоточенно шептал. Заинтересовавшись, я прислушался:
– Арсений Быков, Марьяна Вышинская, барон Корф…
– Лев Данилыч?
Он прервался, словно вернувшись из другой реальности. Встряхнулся, приводя себя в порядок.
– Что это за имена?
– Какие?– нахмурился Качинский.
– Которые ты повторял сейчас…
– Ты, правда, это хочешь знать?
– Хочу…
– Это люди погибли от рук большевиков в семнадцатом году. Они не имели никакого отношения ни к армии, ни к белому движению, ни к императорской семье. Им просто не повезло родиться дворянами! Всех их в разное время расстреляли взбунтовавшиеся рабочие. Я давным давно поклялся отомстить при случае за них. Вот такой случай представился…
– Так ты и в Красную армию пошел, чтобы мстить?– поразился я. Мысль о том, что я в Качинском ошибся, и он, действительно, вредитель, почти убила меня.
– В Красную армию я пошел, чтобы выжить! Уезжать я не хотел, да и некуда было. Как остальные рваться в Париж? Чтобы работать там таксистами лавочниками, парикмахерами…Я кадровый офицер! Я только и умею, что воевать. Будем считать, что в РККА я был наемником, ненавидящим своего хозяина наемником, но тем не менее честно выполняющим контракт.
– Ясно…
– А ты о чем думал?– поинтересовался Качинский.– я же видел, что на миг у тебя стало такое счастливое лицо, что завидно стало даже мне…
– Я вспоминал Харьков!
– Хороший город! Наша часть стояла когда-то в его предместье и мы…
– Все готово!– в котельную зашел Мотя, поигрывая наборной финкой. Тридцать пять рыл, самые отчаянные…
– Это, хорошо, что отчаянные,– кивнул Лев Данилыч,– им придется лезть голой грудью на пулеметы.
– Начнем? – поднялся я, чувствуя, как спадает нечеловеческое напряжения последних минут ожидания. Тело становится свободным и даже дышится легче.
– С Богом, господа!– кивнул Качинский.
– Бог не выдаст, свинья не съест,– ухмыльнулся Мотя,– фарта нам…– Вот он нам очень понадобится!– согласился Качинский, забирая из рук вора заточку, сделанную из обычной алюминевой ложки. Не Бог весть какое оружие, но за неимением никакого…
Втроем мы вышли из котельной и направились в сторону оружейной комнаты, стараясь как можно меньше привлекать внимания, держаться поближе к баракам, чтобы в случае чего заскочить в один из них. Народа в лагере было мало. Все в основном находились в промзоне, вместе с ними и основной состав караулов. В лагере во время рабочего дня оставалось лишь несколько часовых, да пупкари на вышках.
– Пора бы уже, Александр, изложить нам ваш план, как попасть в оружейку?– предложил Качинский, когда до заветной комнаты со спасительными автоматами оставалось меньше квартала, на которе строго по-военному был разбит Темлаг.