Кое-как затолкавшись в переполненный автобус, Власенко честно оплатил проезд, устроившись у окна, наблюдая за цветущим родным городом и раздумывая над тем, в какую опасную игру он ввязался. Коновленко был несомненно очень опасным и неприятным противником. За счет более богатого опыта межструктурной грызни он мог легко свалить Секретаря, но, слава Богу, пока не догадывался, ни про слежку за ним, ни про планы занять его место самого Власенко.
Кстати о слежке…Сегодня пришел первый рапорт от службы наружнего наблюдения, установленного за семьей начальника управления. Агенты докладывали, что сам Коноваленко пока ни в чем порочном замечен не был, строго следует однажды заведенному маршруту с работы домой и обратно, а вот то, что творилось за эти дни с его супругой заставило всесильного Секретаря оставить все свои дела и отправиться в СИЗО на Холодной горе, а потом и на личную встречу с агентом наружного наблюдения, что было запрещено всеми возможными инструкциями. Никто из управления не должен был знать наружку в лицо, потому как, возможно и такое, что в самом скором будущем, наблюдение придется вести за своими кураторами.
Во-первых, в короткой записке-рапорте, было рассказано о том, что сегодня днем был произведен арест соседей Коноваленко по ведомственному дому семьи Розенштайнов. И Марк и Роза ничем не выделялись среди сотен других еврейских семей Харькова. Она домохозяйка, он директор магазина…Ничего особенного! Если бы не кляуза одного из сотрудников универсама, о антисоветской деятельности Марка Соломоновича. То ли шубами спекулировал, то ли товарища Сталина хаял во всеуслышание…Вообщем не суть важно! Особо разбираться орлы из оперативного отдела не стали, быстренько слепили 58-ю статью и его с женой упекли на Холодную гору. Интересно Власенко было не это…Интересно было то, что Роза Розентшайн была по докладу наружного наблюдения лично была знакома с Валентиной Коноваленко, а значит по-соседски могла владеть какой-нибудь информацией, которая Секретарю в борьбе против своего начальника обязательно бы пригодилась. Нестор Петрович мгновенно среагировал, как только получил нужную информацию. Лично подписал приказ о переводе Розы и Марка в отдельные камеры-одиночки и запретил трогать их до своего прибытия. Исполнительный капитан Сушкин – начальник СИЗО выполнил все в точности.
Ну, а, во-вторых, ближе к вечеру, от агентов пришёл тревожный сигнал о личной встрече. Отказать он не имел права, а потому назначил её на половину шестого в парке Горького, сразу после того, как посетит Розенштайнов.
– Конечная, товарищ!– окликнула его кондуктор, вырывая из состояния глубокой задумчивости.
– Ах, да…Конечно…– спохватился Власенко, хватаясь за свой кожаный портфель.
– Спят прям на ходу!– всплеснула руками грузная женщина в белом платке.
– Извините…– буркнул Нестор Петрович, выскакивая из автобуса. Можно было бы конечно прибыть сюда официально, устроить допрос по всем правилам, не трогая свои старые связи, но Секретарь не хотел, чтобы его имя и фамилия где-то фигурировали, кроме списков работников управления. Потому он сразу направился не к главному входу, где возле забора с колючей проволкой топталось трое охранников, а к заднему двору, где возле неприметной серой дверце в сплошной стене из бетона топтался его старый знакомый капитан Сушко. Сушко был небрит, от него слегка попахивало свежим перегаром, да и впечатление этот сгорбленный человек тридцати лет отроду создавал дряхлого измученного старика. Работа в органах сказывалось на него довольно плохо. Нестор Петрович помнил его немного другим, когда парень по своей личной неопытности попытался организовать за деньги побег из холодногорской тюрьмы одного из очень богатых и влиятельных в прошлом контрреволюционеров Харькова. Секретарь тогда пожалел парнишку, заводить уголовное дело не стал, подумав, что, авось, да какой-то толк с него будет. Нестор Петрович всю свою жизнь любил и ценил беспринципных и алчных людей, считая, что ими легче легкого управлять в отличии от честных фанатиков. Вот и спустя столько лет этот парень пригодился.
– День добрый, Нестор Петрович,– вскинулся Сушко, когда Власенко тихо и незаметно подошёл к нему со спины.
– И тебе не хворать, товарищ капитан,– кивнул сухо Секретарь, отряхивая ладонью невидимые пылинки с мятого мундира начальника СИЗО,– а я гляжу, что совсем пить часто стал, уже и на работе не просыхаешь…
– Да вы что…
– Будет тебе,– отмахнулся Власенко,– перегаром прет, как от спиртзавода, Кончай мне это, капитан, иначе все твои грешки вспомню разом.