Неужели я сегодня её снова увижу? Неужели смогу прикоснуться к её губам, рукам, вдохнуть запах ее тела. Сердце от этой мысли сладко заныло в груди, готовое вырваться вперед и побежать быстрее меня на свиданье с любимой женщиной. Как бывает в пору влюбленности, бесшабашной молодости, меня мало волновало, что Валентина замужем, что у нее есть ребенок, что она старше меня. Мне хотелось только быть с ней рядом, наслаждаться голосом любимой, оберегать и защищать ее по мере своих сил и возможностей.
Мне казалось, что даже земля крутится медленее, чем ей положено, травмай катится еле-еле, громыхая на стыках рельсов своими могучими железными внутренностями. Время остановило свой бег, все люди, машины, дома стали лишь деккорацией для нашей с Валентиной любви. У меня никогда не было такого могучего чувства внутри. Оно разрывало, распирало меня, не давая возможности вздохнуть.
У дома Валентины я остановился, даже не заметив, как оказался там, погруженный в свои мысли и чувства. Рабочий день был в самом разгаре. Улицы были путы, и лишь у подъезда суетилась малышня, радующаяся яркому солнце и каникулам. У нас с Валей тоже будет такой малыш…Я оглядел маленькую розовощекую девчонку, сосредоточенно кормящую куличиками из песка свою огромную, почти с её рост куклу. Обязательно будет! Мы должны быть самыми счастливыми родителями на свете.
В тени лип, на лавочке сидел уже знакомый мне седовласый старик, читая газету. У его ног лежала овчарка, настороженно прядая ушами на каждый посторонний шум. Ему я кивнул, как старому знакомому. Он улыбнулся и радостно покивал.
– Доброго ранку вам, пане!– по-украински приветствовал он меня, отрывая взгляд от свежего номера «Правды»
– Дякую!– поблагодарил я его, проходя на ту сторону дома, окна которого выходили на проспект Сталина. Выбрав этаж Валечки, подобрал камешек помельче и запустил в приоткрытую форточку. Тихо звякнуло стекло.
– Ты чего хулиганишь! – раздалось в ответ. Какая-то полная женщина в ночной рубашке и бигудях выглянуло через неплотно прикрытые шторы.– А ну, сейчас милицию вызову!
– Ошибочка вышла, гражданочка!– потупил виноватый взгляд я. Это ж надо так промахнуться!
– Сашка…– этажом выше кричащей женщины я увидел свою Валечку. Она распахнула окно, высунувшись из него почти наполовину.– Сашка…
Она не кричала мне в ответ, только по ее губам и горящим глазам я поняла, что любимая рада меня видеть.
– Что стоишь-то? Ну-ка пошел отсюда! Ты хоть знаешь, куда камни кидаешь! А если стекло разобьешь? Что тогда? Кто его вставлять будет?
Я не стал спорить. Тем более Валентина помахала мне рукой, указав, что скоро выйдет из дома. Понуро побрел в самый конец квартала, присмотрев лавочку, укрытую от посторонних глаз. Что за чудо? Что за женщина? Отчего я, как первоклассник, готов за ней в огонь и в воду? Неужели, это странное сосущее чувство в груди и есть любовь?
– Перебудил весь дом!– голос любимой раздался у меня где-то за спиной. Я вскочил, оторопело замер, не веря, что она пришла, что я её вижу, что…Порывисто бросился к ней, поцеловал, но она аккуратно освободилась из моих медвежьих объятий.
– Увидет кто…
– Валя…
– Пойдем…– держаться за руки было неудобно. Валентина со своей миниатюрностью была много ниже меня, поэтому я просто шел с ней рядом, наслаждаясь звуком её голоса.
Солнце пригревало со всех сторон. Улицы города были пусты. Создавалось такое ощущение, что мы остались вдвоем на планете земля. И только для нас сегодня был этот город, эти дома, эти раскаленные крыши и проспекты.
– Я сейчас!– за углом, у самого перехода всегда местные старушки продавали цветы. Мне до ужаса хотелось сделать Валечке что-то приятное, чтобы снова увидеть ее улыбку и блеск глаз.
– Ты куда?– донеслось мне в след, но я уже нырнул а угол, где прямо на земле, в оцинкованных ведрах медленно вяли под палящим летним солнцем ромашки.
– Сколько?– быстро спросил я первую попавшуюся хозяйку этого цветочного богатства в белом льняном платке, поверх седых волос.
– А сколь не жалко будя…– с деревенским акцентом ответила она. Не глядя, я сунул ей в потну ладонь деньги, сгребая все ромашки из ведра.
– Постой, а сдачу?!– кричала она в след, когда я перепрыгивая через кованый заборчик несся к своей Валентине с улыбкой наблюдающей за происходящем.
– Саша…зачем?– но с наслаждением опустила лицо в душистый букет. – Гадать теперь можно, как в детстве,– заключила она, отрывая лепесток от самого большого бутона.
– Не надо гадать…Любит…– я отодвинул ромашки и с чувством поцеловал Валентину в губы.