– У меня всегда голова кружится, когда ты целуешь меня,– рассмеялась робко женщина, когда дыхание закончилось и нам пришлось разорвать наши объятия.
– Ага…И сердце колотится, как сумасшедшее,– выдохнул я.
Мы двинулись гулять по переулкам самого красивого города на Земле. Стараясь огибать шумные проспекты и бульвары, чтобы нас никто из знакомых мужа Валентины не заметил.
– Хотя вряд ли…Только, если сам Андрей,– грустно усмехнулась Валечка, глядя куда-то в сторону, будто вспоминая что-то печальное.
– А знакомые? – спросил я.
– Мы слишком мало времени пробыли здесь, чтобы завести настоящих знакомых. Единственными были Розенштайны, да и тех вчера арестовали по какому-то нелепому обвинению, которое подписал мой муж,– он горько выдохнула,– для него всегда карьера была на первом месте…
– Вы давно женаты?– мне неприятен был этот вопрос, как и все, что связано было в её жизни с Коноваленко, но не задать его, чувствуя, что ей надо выговориться, я не мог.
– Двенадцать лет…Я тогда была совсем молодой девчонкой, и Андрей стал для меня вторым мужем.
– Вторым?– удивился я.
– Это тебя удивляет?– нахмурилась она.
– Да нет…Просто…
– В тот период мне было очень трудно…Отец умер, я осталась одна, практически без средств к существованию, а он был герой Гражданской войны, настоящий офицер-медик, давно влюбленный в меня. Предложил замуж, я вышла, но наша семейная жизнь сразу не заладилась. Он изменял мне, а наше совместное существование скорее напоминало сожительство двух друзей. Никакой любви, никаких чувств. О детях тоже речи не шло. Мы никогда не ругались, но и огня не было…
– И дальше что?– аккуратно поинтересовался я, видя, как от нахлынувших на любимую женщину воспоминаний, у нее заблестели слезы в уголках глаз.
– Дальше, мы, как и жили, решили разойтись…Без скандалов, истерик и взаимных упреков.
– Сколько лет это продолжалось?
– Три года…
– Это довольно солидный срок,– кивнул я, хотя никаких отношений у меня до этого никогда не было и судить я не мог.
– Не такой уж солидный…– грустно улыбнулась Валентина. Я снова оказалась одна, без денег, без средств к существованию. Подработка ощутимого дохода не приносила, квартира, где я жила в Москве была съемной, а дальше была беспросветная мгла…И пусть это звучит несколько театрально, но я не видела своего будущего…
– И тут появился майор Коноваленко.
– Тогда он еще не был никаким майором…Молодой лейтенант, герой гражданской войны. Он красиво за мной ухаживал, каждые выходные ехал на поезде из Ленинграда, чтобы повидать меня, дарил цветы, и спустя несколько месяцев предложил переехать к нему. Любила ли я его? Не знаю…Может одиночество подтолкнуло меня в его объятия, может чувство обреченности. Но я решила круто изменить свою жизнь и уехала в Ленинград. Кто мог тогда предположить, что все так обернется?
– Как?– заинтересовался я, приобнимая ее за плечи. Мы нашли какую-то пустую лавочку во дворах и сели на нее, чтобы немного передохнуть.
– Андрей – хороший человек, но ужасный карьерист. Ради своей карьеры он сутками пребывал на работе, мало мне уделяя внимания. Так продолжалось год, два, три, потом родился Глеб. Мне стало совсем тяжело. Постоянные переезды, новые должности, новые квартиры вот такие, как эта…
– Эта?
– С постоянным запахом покойника,– криво улыбнулась Валентина, прикусив нижнюю губу от нехороших воспоминаний,– это, как круговорот! С начальника отдела, начальником управления, с начальника управления в центральный аппарат, с центрального аппарата сюда, главой республиканского НКВД.
– А где ваш сын?
– Глеб живет у бабушки под Лугой, как только он подрос, Андрей решил, что постоянные переезды, смены детских садов и школ не пойдут ему на пользу. Я согласилась и теперь жалею…Он единственный родной для меня человек в этом мире.
– Ты скучаешь по нему…– кивнул я, удивляясь непростой судьбе моей любимой женщины.
– Очень, он мне снится каждую ночь, мне так хочется его обнять, прижать к себе и больше никогда не отпускать.
– Мы его обязательно заберем, моя милая,– я обнял ее и поцеловал в щечку, чуть ниже ушка, вдыхая ее непередаваемый аромат.
– Сашка…Сашка…-она погладила меня в ответ по щеке, и столько нежности было в этом жесте, столько любви, что мое сердце дрогнуло. Я был готов бороться со всем миром, рушить все на своем пути, лишь бы эта женщина прожившая долгую и непростую жизнь была бы наконец-то счастлива со мной.– Боюсь, это нереально.
– Глупости!– вскинулся я.– Я с ним поговорю, всю объясню. Расскажу, что мы любим друг друга. Он поймет!