– Сука…– прошипел зло Коноваленко.
– В этой истории явно не я, а этот молоденький лейтенант, ухлестывающий нагло за чужой женой!
Буря эмоций захлестнула Коноваленко. Сердце отчаянно застучало, сжимаясь от боли. Как? Как она могла? Валечка…За что? Он еле сдержался, чтобы не зареветь от горя, тугой плетью стянувшей горло. Осипшим от волнения голосом он уточнил:
– Что вы предлагаете?
– Нам нужно избавиться от Клименко,– решительно произнес Секретарь,– как говорит наш мудрый вождь и учитель товарищ Сталин, нет человека – нет проблемы! Мы всем объявляем, что в машине старшим сидел именно он, в сговоре с бандитами был лейтенант, а Конопатов героически сражался, защищая народное золото.
– А если он откажется?
– Откажется? Кто его спрашивать-то будет? Десять лет строгача, если не расстрел. В нашей конторе таких дел, знаете сколько…
– Я бы не хотел…
– Чего?– аккуртано осведомился Власенко.
– Чтобы его расстреляли…– глаза Коноваленко смотрели в одну точку. Боли не было. Только пустота, гложущая его изнутри, словно червь. Измена…
– Дело ваше, но я бы…
– Мне плевать, что хотел бы ты!– рявкнул Коноваленко, резко разворачиваясь на каблуках и направляясь прочь, что-то было в его походке такое, отчего тонкие губы Власенко озарила довольная улыбка. Надлом…Старший майор госбезопасности оказался не таким твердым чекистом, как предписывала инструкция.
Измена…Билось в висок одно и тоже слово. Измена…Валечка…Как же ты могла?
Совершенно оглушенный и потерянный он брел по улице, не замечая куда направляется. Измена…Это оказалось больно. Очень больно. Нет…Скорее обидно! Любил ли он ее за столько лет совместной жизни Андрей не знал…Но привык – это уж точно! Двенадцать лет назад Валентина казалась ему недостижимой, прекрасной мечтой детства. Первой любовью! Он добивался ее, мотался каждый день, как дурак из Ленинграда в Москву, дарил цветы, ухаживал, а потом…Что наступило потом? Потом была свадьба, рождение Глеба, и все куда-то ушло…Измена…Виновата ли она сама в том, что любовь ушла? Или виноват он, что слишком много времени уделял карьере вместо того, чтобы проводить все это время с семьей? Или виноваты его случайные связи, не дававшие возможности соскучиться по ласкам супруги? Кто там был? Секретарша в центральном аппарате Людочка, Верочка…Калейдоскоп лиц крутился у него перед глазами, меняя одно, другое, третье…Все, как во сне! Все просто и понятно! Измена! Нет, конечно, виновата только она! Пошлая, блудливая тварь, променявшая его на какого-то молоденького мальчика, едва тот замаячил на горизонте!
Из горла Коноваленко вырвался то ли всхлип, то ли рык…Он встряхнулся, приводя себя в порядок. Огляделся по сторонам, даже не заметив, что за своими мыслями пришел к собственному дому.
– Сука!– выругался он, быстро поднимаясь по лестнице.
Дверь в квартиру была приоткрыта. Валентина мыла пол, задрав до колен полы длинного домашнего халата. Не замечая её, он прошел в комнату, наследив грязными сапогами.
– Андрей!
– Ты…– он вернулся, подскочил почти вплотную к ней, вглядываясь в её лицо, ища в нем признаки лживости, обмана, измены…Нет…– Ты!
– Что-то случилось?– нет, у Валентины были все те же жадные до поцелуев губы, та же улыбка, те же глаза, как два омута, смотрящие на него, ища поддержки и защиты, как и много лет назад.
– Тварь!– он очень хотел куда-то выплеснуть эту боль, которую терпеть не было сил. Кулак с треском врезался в стену совсем рядом с головой Вали. Она испуганно всхлипнула, зажав красивый лживый рот ладонью.
– Андрей…
– Лживая тварь!– закричал он, отходя подальше, чтобы не сорваться, не ударить её.– Ты…Ты мне изменяла!– выкрикнул он ей в лицо, а по лицу потекли слезы. Это было так необычно, видеть взрослого сорокалетнего мужика с текущими по небритым щекам слезами и жуткой всепоглощающе ненавистью в глазах.
– Андрюш…– Валентина попыталась обнять его, но он вырвался, оттолкнув её к стене.
– Сволочь! Ты сволочь!– орал он, неожиданно для самого себя пнув ногой стол. Тот опрокинулся на бок, зазвенела посуда. Валя закричала. Обхватила голову руками, зарыдала от боли и обиды. Да…Она казалась сама себя сильной, старалась быть сильной, но в первую очередь она была просто женщиной.
– Я…
– Ничего не говори! Слышишь! Ничего!– Коноваленко схватил её за руки и грубо встряхнул, словно тряпичную куклу.– Хватит вранья! Наслушался!